Домой Веня вернулся только наутро, застав рыдающую Майю с дочерью на руках, а также укоризненно сверлящую его взглядом тещу.
– Я же говорила, что с ним все в порядке, – разочарованно произнесла Ксения. – С такими ничего не случаются, потому что они относятся к категории того, что никогда не тонет, хотя и легко смывается.
– Веня, где ты был?! – закричала Майя, не зная, дать мужу по морде или броситься ему на шею. – Я ведь всего лишь послала тебя за соской!
– За соской… Ха-ха! Лучше не скажешь, – мысленно усмехнулся Веня.
– Кстати, я купил соску. Надеюсь, тебе понравится. Прости, я виноват, я знаю, – прошептал он, прижав к груди плачущую Майю. – Просто нервы сдали. Этот ор Маши ночи напролет меня сводит с ума. Я снял номер в отеле и просто выспался.
– Надо же, как я, оказывается, умею врать! – подумал Веня, мысленно раскаиваясь в своих грехах. – Как же я люблю Майю и дочку!
– А позвонить ты не мог? – с укоризной глядя на него, спросила Майя.
– А поняла бы ты меня, скажи я, что сбежал от всех и отсыпаюсь в отеле? – перешел в нападение Веня, зная, что Майя ничего в ответ не возразит.
Так и случилось. Майя настроила себя, словно она какой-то механизм или киборг, на программу понимания и прощения ради блага семьи и сохранения любви к мужу. Любви?! Кого Майя пыталась обмануть? Себя, Веню или Судьбу?!
Ближайшие полтора месяца Веня провел, словно в аду. Он каждый раз уходил от ненасытной любовницы Ани и с искренне-убийственным чувством вины возвращался к жене. Майя была слишком нежна и чувствительна для него. Вениамину в глубине души всегда нравились жесткие, безразличные к чужим чувствам развратные натуры вроде Ани. Ему неосознанно доставляло удовольствие подчинятся жестокой прихоти таких людей. Было что-то женственное в его манере любить. В сексе он, сам того не осознавая, искал властного доминанта, а на семейном ложе находил нежные ласки любящей женщины, слишком хорошей для того, чтобы вписаться в его садомазохистские фантазии. Веня всем сердцем любил Майю, проклиная собственную порочность и слабость, ненавидя себя за то, что постоянно мысленно и физически предает ее, но ничего с собой не мог поделать.
– Что тут скажешь?! Человек грешен, плоть слаба, – утешал он себя. – Согрешить ведь может всякий, главное искренне покаяться перед Боженькой.
Веня каялся, искренне, изводя Высшие силы своим нытьем и душевными метаниями, после чего всегда наступало просветление, но ненадолго, а затем он вновь шел на поводу собственных желаний, продолжая терзать себя самоедством. Веня пытался искупить осознание собственной вины жаркими молитвами в церкви или дорогими подарками жене, но его все равно тянуло на темную сторону к дьявольски соблазнительной Ане, воле которой он отдавался, словно они поменялись полами. Может, ему для полного счастья самому нужен мужчина, он латентный гей, но сам этого не готов осознать, отрицая очевидное? От таких мыслей Вене становилось страшно и он вновь шел в церковь, надеясь хоть на время обрести иллюзию душевного равновесия.