Нисколько не смущенный, Деметриус одарил Томуша широкой улыбкой, продемонстрировав острые обточенные клыки.
– Я вызвал пилота, – продолжил Томуш. – Он уже должен был прибыть.
Погруженные каждый в свои эмоции, они поднялись на крышу здания к вертолетной площадке.
Наблюдая, как лопасти вертолета раскручиваются, набирая достаточную для взлета скорость, Октавиус попытался вычистить из головы все обрывки предыдущих мыслей, подготовить ее к продолжению работы. Подкрадывался рассвет. «Воскресенье, – усмехнулся Октавиус сам себе. – Выходной». Странно, но он давно не чувствовал себя настолько на своем месте. На смену сонному оцепенению пришла бодрость. Дьобулус был прав. Он всегда прав, старый уродец.
В вертолете Деметриус стянул куртку и с обожанием посмотрел на свое предплечье, перевитое зелеными и красными змеями.
– Как тот мужик аккуратно зашил. Даже моя новенькая татуировка не разошлась.
– Татуировка?! – взвился Эфил. – Деметриус, ты в своем уме? Ты вообще осознаешь, что ты главное официальное лицо страны? Мало твоих клыков, которые приходится постоянно маскировать?
– Кто бы говорил. Ты вообще ходишь в платье.
– Это традиционная одежда для моей должности!
– Если у чего-то есть подол, это платье. И потом, ты же не возражал против пирсинга.
– Твой пирсинг в таком месте, где его никому не видно.
– Почему же, многие видели мой пирсинг, – ухмыльнулся Деметриус.
– Меня не интересует, сколько народу видело твой пирсинг, – отрезал Эфил. – Я женат.
– Ты был женат. Твоя жена бросила тебя, потому что ты пидор.
– Я – БИСЕКСУАЛ! – завопил Верховный советник, меняясь в лице. – У нас были прекрасные отношения с женой, и были бы дальше, если бы ты все время не вмешивался!
– Ага, ее дети даже стали называть тебя папой.
– Это мои дети! – взвизгнул Эфил.
– Это она тебе так сказала?
Над головой советника снова заструился отчетливый дымок.
– Я никогда не прощу тебя за то, что ты испортил мои отношения с женой!
– Ты сам их испортил. Ты ей изменял со второго года брака.
– Это вообще не подлежит обсуждению! Это моя личная жизнь!
– И моя тоже, – прыснул Деметриус.
Томуш подергал за дверь.
– Пожалуй, я выйду здесь.
Они замолчали. Деметриус смотрел в окно, на свою еще спящую страну, и улыбался. Настроение было самое беззаботное.
[5:45, воскресенье. Зал совещаний]
Илия бросил взгляд на часы.
– Без четверти шесть. Ночь на исходе. С одной стороны, надо бы разбудить Джулиуса. С другой стороны, в воскресенье каждый хочет поспать подольше.
– Не будите его, – взмолился Медведь.
– Объективно говоря, он совершено бесполезен, – пожал плечами Октавиус. – Пусть спит.