– Я с тобой, – услышал он Октавиуса. – Опиши мне, что ты видишь.
В этот момент зрение вернулось – так резко, будто с глаз сорвали повязку. Дьобулус дернулся и отпрянул, едва не поскользнувшись. Вокруг себя, до самого горизонта, он видел головы. Распложенные близко-близко, они полностью закрывали собой землю – впрочем, вместо земли там могли быть их тела, крепко притиснутые друг к другу. Лица с плотно закрытыми глазами устремлялись к небу, губы шептали, бубнили, бормотали. Все сливалось в монотонное гудение, которое он и принял поначалу за шум в ушах. Частичкой мозга Дьобулус осознавал, что все это просто видение. Ни одна галлюцинация не сравнится с мерзостями, которые ему пришлось наблюдать в реальной жизни. И все же на него накатила волна отвращения и ужаса. Хотя, казалось бы, что могли ему сделать головы?
– Что ты видишь? – нетерпеливо допытывался Октавиус. Его голос звучал искаженно и холодно, будто сгенерированный искусственно.
Дьобулус рассказал.
– Кто чего боится, то с тем и случится… Это не то место. Ты должен искать выход.
– Здесь нет выхода.
– Если ты не можешь найти выход, сначала сам разреши себе выйти.
– Фразочки из дешевых научно-популярных книжонок по психологии мне не помогут, Октавиус. Ладно. Тогда уж просто пойду…
Дьобулус сделал шаг. Приняв вес его ступни, рыжая длинноволосая голова лопнула, извергнув маслянистую темную жидкость. Дьобулуса передернуло. В следующий момент головы поблизости дрогнули и, разлепив веки, посмотрели на него. Их глаза были одинакового мутно-коричневого цвета, как будто сгнили изнутри, и не выражали ни единой мысли, только чистое страдание. Сфокусировавшись, взгляды выразили узнавание. В следующий момент головы закричали. Их дикий, нечеловеческий вопль ворвался в мозг Дьобулуса, как снаряд. Зажав уши, он сгорбился, пережидая…
Когда все стихло, Дьобулус обнаружил, что взмок насквозь и дрожит.
– Это мои жертвы? Те, чьи жизни я забрал?
– Если тебе так кажется, значит так оно и есть.
Дьобулус старался не размышлять лишний раз о тех, кого ему приходилось пускать в расход. Пусть они останутся для него совершенно безликими. Но здесь, сейчас, его окружали сплошные лица. Он почувствовал, что его вот-вот вырвет.
Октавиус словно подслушал его мысли.
– Все это не имеет отношения к тем, кому ты причинил вред в реальности. Это просто образ, созданный твоим воображением. Я рад, что ты оказался таким совестливым, Дьобулус, но это категорически не вовремя.
– Неужели я действительно погубил такое количество людей?
Октавиус помолчал.
– Я не знаю. В любом случае люди смертны. Ты просто ускорил неизбежное.