– Ты уверен, что эта ваша бизнес-леди колхозного разлива действительно перепугалась? – спросил Герман, сняв очки, чтобы протереть стекла. – Мне она не показалась трусливой бабой.
– Я так все обставил, что она сама задумалась о том, чтобы уехать, – ответил начальник полиции и пожал плечами. – Если сомневаетесь, можем еще немного припугнуть. Есть у меня проверенные методы.
– Сами вы древние и методы у вас из каменного века, – Сережа хотел сказать еще что-нибудь обидное, но посмотрев на красное лицо начальника полиции с маленькими хищными глазками серийного убийцы, передумал. – У нашего человека самое слабое место – голова, – Сергей встал с кресла и убрал бумаги в коричневый портфель. – Если в нее вложить нужные мысли, то с ним можно делать что угодно. А вы как гопники – убить, напугать… Кстати, Василий Вениаминович, вы так ничего не сказали по тем нашим коллегам, которые приезжали до нас. Не верится, что вы про них ничего не знаете, – Сергей достал из кармана большой смартфон, быстро написал и отправил какое-то сообщение. – У меня тоже есть план и посмотрим, чей вариант сработает лучше, – он презрительно посмотрел на двоих выпивших старичков и вышел из кабинета.
Сережа еще со школы ненавидел всех людей, с которыми приходилось общаться. Он и родителей терпел только из-за того, что без них бы жизнь сильно осложнилась. Но сейчас, окончив институт, его уже ничего не держало. Каждый лишний день в этой стране он считал наказанием, и поэтому, зная, что на этом деле можно было хорошо заработать, мечтал быстрее все закончить, взять билет на самолет и «прощай, Родина».
– А я вот тоже не верю, что здесь, в этом районе, что-то без твоего ведома происходит, – заметил Герман после ухода молодого напарника. – Странно, что ты не знаешь, куда делись наши ребята.
– Есть у меня одна версия, но ты же не поверишь, – ответил Василий Вениаминович, разливая коньяк.
– Скажи еще, что их волки сожрали.
– Волков последнее время здесь много развелось. Отстреливать некому.
*****
Анастасия Владимировна не поехала к себе в контору. За деревней она свернула на грунтовку, которая шла через поле к березовой роще. Там в тени под деревьями было старое деревенское кладбище.
У покосившегося кладбищенского забора она остановила машину и пошла по узким тропинкам между оградами могил. Когда-то деревня была старообрядческой и больше половины крестов были сверху накрыты домиками-голубцами. У некоторых памятников она останавливалась, вспоминая умерших, которых хорошо знала.
«Жизнь, как маятник, может долго качаться из стороны в сторону, но в конце концов застынет в том положении, которое ты заслужила.» – подумала она.