– Ты мне еще ирисок с карамельками предложи, – огрызнулась Дина, еще не зная, как реагировать на неожиданное предложение. – Тебе не очень больно?
– До свадьбы заживет, – ответил Рома и аккуратно потрогал голову. – Лед бы приложить.
– Тогда пошли за мороженым. Где мороженое, там и лед.
Поступать в техникум она не поехала. Какая учеба, когда считаешь минуты до каждой встречи, а на уме лишь бесконечные поцелуи под звездным осенним небом.
Через полгода Дине исполнилось восемнадцать, и Роман пошел к ее матери просить разрешения взять девушку в жены. К этому времени он уже не представлял своей жизни без нее. Совершенно разные, они так замечательно дополняли друг друга, что казалось, встретились те самые половинки, которые некоторые люди безрезультатно ищут всю жизнь. Спокойный, рассудительный Рома и вспыльчивая, беспечная Яна были схожи только одним: когда дело касалось чего-то серьезного, они оба не могли пойти ни на какие компромиссы.
Несмотря на юный возраст своей дочери, Анастасия Владимировна с радостью дала добро на их свадьбу. Она, естественно, лучше всех знала горячий характер своей дочери и надеялась на то, что семейная жизнь ее немного остудит. Но именно этого испугалась и сама Дина.
За неделю до свадьбы у нее в голове прочно засел один навязчивый вопрос: а что будет дальше? Через год, через два, через десять. Она не сомневалась, что Роман будет любить ее всегда и за ним она будет как за каменной стеной. Тем более у него есть дело, которое ему нравится. Все в его жизни разложено по полочкам и расписано надолго вперед.
А что будет у нее? Пеленки, борщи, огород с теплицами и поездка раз в год в Анапу? И то, если повезет. И никаких других перспектив. Ни Лувра, ни Прадо. Ни шопинга в Милане. Тропические острова с пляжами в стиле Баунти будут только на картинках, наклеенных в уличном туалете, или на чьих-то видеоканалах на Ютубе.
Она не просто задумалась – она испугалась. И чем меньше дней оставалось до свадьбы, тем больше она сама себя накручивала. И за день до свадьбы у нее случился приступ паники. Проревев всю ночь, не зная с кем посоветоваться, она незаметно от матери побросала в сумку кое-какие вещи и рано утром, написав сумбурную записку, тихо выбралась из дома и умчалась на попутке сначала до райцентра, а оттуда на поезде в Москву.
Пока она ворочалась на верхней полке плацкартного вагона, добираясь до столицы, в ее голове образовался психологический запрет на мысли о доме и о Романе. Все, что касалось этих воспоминаний, мгновенно блокировалось какими-то отделами мозга практически без ее участия.