Сама виновата. Ведь могла избежать данного казуса в прошедшую субботу, когда явно пришла ко мне в квартиру в кружевном комплекте возможно чёрного, а возможно и кроваво-красного цвета, а не вот в этом!
Ладно, не смертельно. По крайней мере, не для меня. Бывало, как говорится, и похуже. Тем более интересовали меня вовсе не зелёные божьи коровки на залитом солнце поле, а то, что скрывалось прямо под ними. И, судя по первым ощущениям, когда я накрыл ей лобок поверх ткани четырьмя пальцами левой ладони, там было очень даже примиленько и весьма гладко на ощупь – если не считать волнительную припухлость на больших половых губах.
Анна, естественно, тут же дёрнулась, как от неожиданного удара током и даже было рефлекторно потянулась своими трясущимися руками туда, где я так нахально её поглаживал. Видимо, с целью отпихнуть от себя мою непозволительно осмелевшую лапищу. И мыслила она в этот момент вполне логично, ведь одной рукой у неё бы это могло и не получиться. Впрочем, как и двумя.
Не нравится, когда тебя так нежно гладят там пальцами? Или не нравится, что гладят через ткань?
– Перестаньте! – а как сбился её голосок, как задрожал и с усилием справился с перехватившим его дыханием.
Я же не просто это слышу, но и вижу на твоём изумлённом личике. Как тебя накрыло. И нет. Не омерзением и не страхом, а дезориентирующим шоком. Шоком на собственное возбуждение. Поэтому ты и не стала так активно сопротивляться, скорее, сделав вид, будто попыталась отпихнуть меня от себя. И эта предательская дрожь во всём теле – вовсе не лихорадящий ужас.
– Что перестать? – наши пальцы ненадолго переплелись, пока я таранил её ошалевшие глазища своим въедливым взглядом, проверяя визуально, насколько она готова к следующему необратимому шагу. – Перестать тебя дразнить? После того, сколько ты меня до этого дразнила?..
Мой голос тоже подрезало неслабым хрипом, но я мало уже обращал на это внимание, иронично скалясь и с каким-то животным ликованием дурея от неслабых разрядов собственного возбуждения.
– Пожалуйста! – Анна немощно всхлипнула и при других обстоятельствах, скорей всего, закатила бы глаза, когда я, не обращая никакого внимания на её вцепившиеся в мои фаланги пальчики, забрался под кромку её весёлых трусиков и… И проверил на ощупь какая она там была гладкая, горячая и… восхитительно мокрая.
– Что, пожалуйста? Остановиться? Ты хочешь, чтобы я остановился?.. – я уже практически говорил всё это в её раскрытую передо мной «дикую орхидею», обжигая нежные и обильно смазанные сочной росой лепестки горячим громким шёпотом.