Мурашки от волнения вскочили по всему телу, когда я увидела мужа, который зашел в комнату и плотно закрыл за собой двери.
Что ему надо?
Остановившись на секунду, Богдан скользнул по мне изучающим взглядом и вся кожа мгновенно загорелась. Я была в одной короткой сорочке и автоматически сложила руки на груди и поджала бедра, желая закрыться и скрыть оголенные участки кожи.
Мы стояли в тишине, и я слышала, как смешивались наши дыхания — его, такое тяжелое и глубокое и мое, частое, нервное и поверхностное. Он молчит, но я и без того понимаю, зачем он пришел.
— Раздевайся. — приказал он.
Его хриплый голос эхом отдался в ушах, и я вздрогнула. Мутный взгляд и развязность в движениях говорили о том, он пьян. Богдан отстегивал запонки на рубашке, не отводя от меня пристального издевающегося взгляда.
Я придалась к холодной стене лопатками и замотала головой, пытаясь мямлить и образумить Богдана. Вряд ли он хочет просто трахнуть меня. Своим действием он хочет еще больше унизить меня.
— Перестань… И уходи. — голос выдает нервозность и неуверенность.
Он глухо усмехнулся и облизал губы. Приблизившись ко мне, он сначала посмотрел на мою вздымающуюся от волнения грудь, а затем в глаза и послал мысленно ответ на мой писклявый протест. Плевать он хотел, на то что я хочу или не хочу.
Он возьмет меня здесь и сейчас. С сопротивлением или без — неважно.
Я сглотнула, когда его руки коснулись края сорочки и поскользили по бедрам и выше, снимая ее с меня. Лишившись одежды, я прикрыла грудь ладонями и смотрела вниз, лишь бы не видеть этих безумных глаз, в которых горит дикий огонь.
— Руки убери. — недовольно велит он с угрозой.
Я словно статуя закаменела в этой позиции и не шелохнулась, лишь сердце бешено стучало в груди. Тогда руки Богдана властно коснулись меня между ног, отчего я ожила и начала сопротивляться, удерживая его руку от манипуляций.
Этого он и добивался. Как только грудь стала доступной, он сильно сжал её и довольно ухмыльнулся. Я ахнула и так и замера с открытым ртом и страхом в глазах.
— Ты моя. — заключил он, проводя большим пальцем по моим пересохшим губам.
Он приблизился ко мне вплотную, и наши тела соприкоснулись. Он склонил голову и его дыхание с алкогольной ноткой овеяло мое лицо. Предусматривая мою реакцию и прыткость, сейчас мои запястья были заключены в захват его ладоней и зафиксированы у стены.
Влажным языком Богдан прошелся по моей нижней губе, а затем прикусил ее, заставляя меня простонать.
— Хорошо тебя было, да? — прошептал он прямо в губы.
Издевается. Унижает. Подчиняет.