Наша безумная ночь страсти длится так долго, что в какой-то момент я просто падаю без сил, отключаюсь в его объятьях. В моей голове все еще взрываются фейерверки, как в тот последний день Независимости на Земле, который я провела с семьей, а перед глазами несется безудержная карусель. Его черные зрачки, сияющие в свете костра ярче далеких звезд, его руки на моем теле, его запах, которым я сама пропиталась насквозь – только он один в моих мыслях, и мне впервые по-настоящему легко и спокойно.
В эту ночь мне не снятся сны, сплю, как убитая. Вот только последние дни не прошли даром. Едва забрезжил рассвет, я судорожно распахиваю глаза, проверяя, не погас ли костер. Угли дотлевают. Всего-то и надо подкинуть пару поленьев, чтобы огонь снова разгорелся. Я пытаюсь пошевелиться и осознаю странную вещь – я голая!!! Мужская пятерня по-хозяйски обхватила меня за талию и прижимает к себе. Наши ноги переплетены, а в мои ягодицы упирается…
Нет! Нет! Нет! А вот об этом даже думать не хочу!
Поскорее выбираюсь из-под шкуры, разглядывая собственное тело. Мышцы в особых местах ломит так сильно, словно всю ночь сдавала нормативы. Между ног я замечаю застывший кровавый след, по позвоночнику пробегает волна мурашек. Ровно до этого момента я еще надеялась, что это был всего лишь сон, безумный, нереалистичный плод моего воображения, не более. Но теперь я в ужасе.
Пошатнувшись, опираюсь рукой о стену и оглядываюсь в сторону спящего мужчины. Такой расслабленный и безмятежный во сне. Только меня охватывает злость на него и на саму себя, как же без этого. Ведь это я подсунула ему тот компот. Но он тоже хорош, сомневался, и все-таки выпил, а потом еще и воспользовался ситуацией.
Набрав из ведра воды в ладони, я делаю несколько глотков.
Все должно было быть не так! Это просто не может быть реальностью! Меня ждет Рон, сын канцлера и лучший кадет академии. Он найдет меня, и мы поженимся. Или уже нет?
Признаться себе в случившемся выходит не сразу, а уж тем более облачить мысли в слова. Наскоро одевшись я выбегаю в лес, где долго смотрю на светлеющее небо в поисках ответов. Лишь тогда я решаюсь произнести самое страшное вслух.
– Я лишилась невинности с дикарем, – шепчут губы, а из глаз катится неудержимый поток слез, словно где-то внутри прорвало дамбу.
Брук кружит у моих ног, тычется носом в бедро, пытается успокоить. Ноги подкашиваются, и я опускаюсь на колени, проклиная эту чертову планету, на которой умудрилась застрять, ягоды, собранные по ошибке, и Тео с его жаркими поцелуями, ненавидеть и одновременно стыдиться которых в этот момент у меня выходит проще всего.