Отец всегда был в разы смелее и решительнее мамы. Он и отвез нас с Дэвидом на отбор. Анализ показал, что я подхожу. Синдром, который все эти годы считали опасным, и был моим проходным билетом на корабль нордианцев. Оказывается, так проявлялся адаптационный ген, а мое тело готовилось к попаданию в разные экстремальные условия.
В тот вечер родители закрылись на кухне и долго спорили. Мама плакала, била посуду, папа отпаивал ее успокоительным. Потом и он плакал. Тогда я не выдержала сидеть под дверью, и поднялась к брату в его комнату. Обнявшись, мы сели рядом и смотрели мультфильмы, делая вид, что все в порядке, а мы всегда будем в безопасности в своем маленьком уютном мирке. Когда родители поднялись к нам, я все поняла без слов. Дэвид еще крепче обхватил мои худые плечи.
«Это твой шанс, Дана, – объявил принятое решение отец. – Шанс на новую жизнь, пусть и вдалеке от дома. Через три дня ты навсегда покинешь Землю вместе с нордианцами».
– Ешь, а то остынет, – настаивает Тео. – Завтра еще целый день пути. Дома будем лишь к вечеру.
Как бы и мне хотелось хоть на денек оказаться дома, обнять маму с папой, посмеяться над шутками Дэвида. Только у меня больше нет дома, и семьи тоже нет. Станция нордианцев не в счет, это скорее работа.
А Рон… Да, я скучаю по нему, мы действительно сблизились за последние годы. С тех пор, как его назначили моим куратором, он – мой единственный ориентир, идеал мужчины и надежный партнер, на которого во всем стоит равняться. Но станет ли он для меня семьей в привычном понимании, самым родным и близким на свете? Сейчас, оказавшись вдалеке от безупречных нордианцев и получив возможность взглянуть на свою жизнь со стороны, я уже ни в чем не уверена.
Мы ложимся спать возле костра, укрываясь одной звериной шкурой на двоих. Тео больше не задает вопросов, да и я не горю желанием общаться. Растревоженные воспоминания о прошлом опаснее осиного гнезда, и жалят они в сто крат больнее. Хочется расслабиться и уснуть, но не получается. Едва закрываю глаза, из них бегут слезы, а я то и дело вздрагиваю.
Ни слова не говоря, Тео поворачивается в мою сторону. Он сгребает меня в охапку и притягивает к себе. Влажный нос с упоением утыкается в мужскую грудь.
– Спасибо, – говорю я отчего-то шепотом.
– За что? – так же тихо отзывается Тео.
– За то, что выслушал. Я так долго старалась не вспоминать о доме.
– Почему?
– Запрещала себе, полагая, что это сделает меня слабее. На кораблях нордианцев не приветствуются упоминания о Земле. Нам внушали, что мы должны стыдиться такого наследия. Раса, погубившая собственную планету, хуже не придумаешь, – усмехаюсь я с горечью.