– А ты не думала о том, что твои родные на Земле могли выжить?
– Вряд ли это возможно, – я стараюсь сдержаться, но из груди все равно вырывается звучный всхлип. Больнее воспоминаний могут ранить только пустые надежды, которым никогда не суждено сбыться. – Когда нордианцы забирали детей с особым геном, собранных со всей планеты, нас набралось около тысячи разных возрастов. Помню, мне на руки вручили малышку, едва научившуюся ходить. Она думала, что все это игра, ее забавляли сияющие огоньки на корабле пришельцев. В чем-то я завидовала ей, потому что отчетливо понимала, куда и зачем мы идем.
Корабли не сразу покинули орбиту, будто чего-то выжидали. В назначенный час нам позволили проститься с Землей, подведя к иллюминаторам. То, что мы увидели тогда, навсегда отпечаталось в памяти… После такого никто не смог бы уцелеть. Мама ошиблась, у людей действительно не оставалось шанса.
Сердце под моей ладонью учащает ход. Я рыдаю, Тео пытается меня утешить. Ласково гладит по волосам, перебирая пряди, нежно целует в лоб.
– Плачь, Мейди, плачь. Дай выход своей боли, это не сделает тебя слабее, – звучит так, будто он сам пережил нечто подобное. – Как бы далеко ты ни оказалась, и что бы с тобой ни происходило, твои родные всегда будут жить в твоем сердце, – почти дословно повторяет он прощальные слова моей матери, которые абсолютно точно не мог от меня слышать.
От удивления я замираю и все-таки поднимаю голову. Его губы кажутся такими притягательными, что мне до одури хочется ощутить их на вкус, и я тянусь выше, не в силах бороться с этим наваждением.
На мой поцелуй он отвечает не сразу, словно сам не верит происходящему. Но и не отталкивает, позволяя целовать себя, с любопытством скользить подушечками пальцев по его скуле и отросшей щетине. Пара секунд на осознание, и Тео резко переворачивается, нависая надо мной. С этого ракурса в бликующем свете костра он кажется еще мужественнее и мощнее, чем обычно. В темных глазах полыхает огонь, но мне не страшно. Сейчас я готова сгореть в его пламени, если это согреет мое одинокое сердце. Неважно, что будет потом.
Теперь он сам набрасывается на меня, целует жестко, страстно, будто изголодавшийся зверь. Вжимает в свое крепкое тело, ритмично толкается языком, обхватив лицо ладонями. Я подхватываю его движения, тихо стону, извиваюсь, позволяя раздевать меня, касаться везде, где ему захочется, покрывать мое тело поцелуями.
Знаю, это чистое безумие, и в этот раз мне нет оправдания в виде компота с природным афродизиаком, усиливающим половое влечение. Но что делать, если меня и так непреодолимо тянет к этому мужчине? Особенно с тех пор, как он подключил меня к общей нейронной сети их планеты. Я все еще схожу с ума от его запаха, не в силах надышаться. Я надеялась, что со временем это пройдет, хоть немного притупится. Но нет! Становится только хуже. Именно поэтому сейчас я дышу полной грудью, словно могу запастись им на веки вечные и наконец отвести душу.