– Переживу, – сипло произнесла Элердис, потирая ушибленный затылок, – благодарю, Иварт.
– Сколько? – проревел Кодорк в искажённое мукой лицо следопыта, – сколько охотников в лесу? Где остальные? Где погоня? Говори, гнусная мерзость!
– Никого, – вместе со словом Демиорк выплюнул кровавую пену, – только я пошёл. Хотел преподнести подарок вождю.
– Лжёшь! – Ледяные перста кулаком нажал на торчащий из груди воина кончик стрелы, выдавив из Демиорка сдавленный стон, – врёшь! Грязный обманщик! Убийца!
– Хватит! – Игер оттащил Кодорка назад и навис над умирающим, загородив тусклый диск Солнца, – ты сделал свой выбор, Демиорк, и теперь бесславно умрёшь посреди глухолесья.
– Я умру не в Отстойнике, – кисло усмехнулся воин и внимательно всмотрелся в сильно обросшее лицо Чёрного древа, – Иварт, который выдумал имя.
– Игер. Меня зовут Игер, – пропитанная гордостью и гневом речь разнеслась по всему глухолесью Ирсуак, – Игер из рода Чёрного древа.
В смятии дрогнуло искажённое боевым азартом лицо Ледяных перстов, мудрая Элердис невольно ссутулила плечи, и перебросила за спину светлые с заметной сединой волосы.
– Ты бежал с изощрённым убийцей и вероломной предательницей, Кодорк, – сквозь сильный кашель заключил захлёбывающийся кровью Демиорк и закрыл ясные голубые глаза.
– Я никого не убивал, – отчаянно рявкнул Чёрное древо. Горячие слёзы выступили на его глазах. Демиорк промолчал. Он только накрыл ладонью торчащее из груди оперение выпущенной Игером стрелы. Жизнь воина Приюта морозов, которому вождь Роксимер доверил поиски лекарства от недуга, резко оборвалась. Кодорк прекратил страдания умершего ради похвалы вождя солдата, вонзив в сердце родовой кинжал Чёрного древа.
Демиорка похоронили на дне холодного оврага. Пока Элердис умело орудовала кинжалом над тушей рогореза, срезая самые крупные куски сочного мяса, молодые люди копали неглубокую яму, куда постоянно сползала стекающая по склону грязь. Когда покойника уложили в могилу, Игер укрыл бездыханное тело Демиорка разорванным и сильно опалённым плащом. Сверху труп забросали крупными камнями и влажными брёвнами, а затем засыпали яму мокрой землёй.
– Землегрызы быстро осквернят могилу, – мрачно произнесла Весна. Она сунула в старый мешок крупный кусок розового мяса. Руки Элердис по локоть испачкались в крови, – согласно давним обычаям ирсуак-эркут сжигали покойников и прахом удобряли почву, а ирсуак-яширх уносили умерших в тайное ритуальное место и оставляли на съедение диким зверям. Считалось, что благородное животное никогда не притронется к телу скверного человека.