– Эркут и яширх, – с трудом проговорил Игер Чёрное древо и согнулся в приступе кашля, – кто это?
– Ирсуак жившие на юге именовались эркут, а обитающие в глубинах глухолесья на севере – яширх, – любезно объяснила Элердис, закончив разделывать тушу рогореза. Лицо Весны помрачнело, а к великой мудрости в тёмно-фиолетовых глазах примешалась таинственная грусть, – между двумя родственными народами Ирсуак было слишком много различий. И войн.
По просьбе Элердис Кодорк беспрекословно собрал охапку наиболее сухих сучьев. Пока Игер, лишённый во время схватки последних сил, под деревом задыхался от кашля, Ледяные перста разжёг костёр с помощью спички, пропитанной слезами чёрного дерева. Кроме родового кинжала Чёрного древа, арбалета с пятью болтами и коробочки спичек у Демиорка обнаружилась полупустая металлическая фляга, в которую Элердис пропихнула несколько сморщенных ягод, пару сухих листьев и кусок бледно-красного мха. Весна поставила открытую флягу у края костра, обросшего ярко-оранжевой бородой. Пока готовился отвар для Игера, путники пожарили несколько крупных кусков сочного мяса. Роскошный пир измученная компания устроила около наполовину разделанной туши рогореза и могилы Демиорка.
– Игер Чёрное древо, – Кодорк крепко вцепился зубами в огромный кусок мяса, – не верю я, что на Древней станции суматоху устроил ты. Не верю, что ты хладнокровно убил трёх старейшин.
– Ложь, – Игер хлебнул горячий отвар, заботливо приготовленный Элердис, – во всех смертях виновен Энурган Волчий страх. Мой дед Иварт предугадал измену, однако не мог противостоять чужому коварству, поэтому потребовал у своего должника по имени Торк провести меня через болота к Ведьминой клетке. Ничего не понимая, я сбежал. По воле Энургана убили моего деда Иварта, убили Светлейшего, убили судью Матисара, убили старейшину Эинсара…
«Эгирта», – с ноющей грустью не слышимым шёпотом добавил Чёрное древо и устремил взгляд на огненную гриву костра, тщетно разыскивая среди танцующих язычков пламени красивое лицо с ясными голубыми глазами и улыбкой, что обнажала слегка кривоватые белые зубы. Игер вздохнул и поднёс к неожиданно пересохшим губам железную флягу с отваром. Пережёвывая крупный кусок мяса, Кодорк пожал плечами и удовлетворительно кивнул. Блестящий на Солнце жир стекал по его заросшему подбородку.
– Пусть местные звери полакомятся плотью благородного животного, – Весна махнула рукой на наполовину разделанную тушу рогореза, истинного хозяина глухолесья Ирсуак, – пора отправиться в путь. Следующий привал устроил вечером, когда стемнеет.