– Зиндар, – представился старик и вполголоса добавила, – в молодости меня прозвали Зорким глазом, но время моё зрение не пощадило, зато мой внук Ликдар точно вырастет самым метким стрелком и станет прекрасным охотником.
– Игер из рода Чёрного древа, – отряхнув ладони, произнёс молодой человек, и заметив, как на долю мгновения нахмурились седые брови старика, железным голосом добавил, – то, что вы слышали про Древнюю станцию – ложь, я никого не убивал. Верите мне?
– Кодорк из Приюта морозов, – небрежно бросил через плечо Ледяные перста и отвернулся.
– Не верю, Игер, – равнодушно сказал старик. Подняв лопату с земли, он протянул орудие Чёрному древу, – тем не менее ты пришёл к нам с добрыми намерениями. Большего и не нужно.
Ненадолго задумавшись, Игер согласно кивнул, забрал у старика лопату и с необычным рвением принялся закапывать труп казнённого разбойника, полностью погрузившись в собственные мысли.
Старик молча наблюдал за работой, пристально изучая странного молодого человека. Зелёные слезящиеся глаза внимательно следили за каждым движением Игера, подолгу задерживаясь на лице, будто Зиндар по нахмуренным бровям и поджатым губам пытался прочитать мысли Чёрного древа. Чавканье размокшей земли бессовестно перебивало ласковый шепот дождя, пока взмокший Игер лопатой не разравнял землю на могиле Глимдара Бурый мех, завершив ритуал захоронения. Отбросив орудие в сторону, Чёрное древо смахнул со лба перемешанный с дождевыми каплями пот и осмотрелся. Несколько крепких мужчин с равнодушными, каменными лицами пытались восстановить поваленный частокол, хнычущие дети цеплялись за платья матерей, что потерянно бродили по поляне и собирали в кучу обгоревшие пожитки. «Падальщики, падальщики», – невнятно бубнил одноглазый беззубый старик, воздев руки к затянутому тёмными тучами небу. Неподалёку от сожжённой избы два человека присели под молодым деревом и, прикрывая ладонями горящую спичку, пытались поджечь свёрток дым-травы. Их лица ничем не отличались друг от друга.
– За незнакомцами люди не пойдут, – сплюнув под ноги, Игер обратился к Зиндару Зоркий глаз, – значит, мы расскажем им себе, мы убедим их идти к городу Сердце, дадим им надежу.
Как только Зиндар приоткрыл рот, Чёрное древо повернулся к старику спиной. С каждым шагом ноги Игера слабели, но, скрипя зубами, он вышел на центр поляны.
– Народ! – его голос предательски дрогнул, однако больше тридцати обеспокоенных взглядов мгновенно впились в трясущееся под дождём тело молодого человека, за которым, словно мрачное знамя, чернели развалины сожжённой избы.