–Уложил двух землегрызов и не получил ни царапины, – с восхищением произнёс Яросгер, рогорез ответил на его слова воинственным гортанным рёвом, – отважный зверь!
Народ, проживший почти всю жизнь в глубинах глухолесья Ирсуак, умел неплохо обращаться как с домашними, так и с дикими рогорезами, поэтому благородное животное без труда запрягли в повозку. «Приручить можно только самых молодых зверей. Повзрослевшие рогорезы никогда не позволят себя заарканить. До самой смерти они будут гордо и яростно защищать свою свободу и свои владения», – позже рассказал Игеру Зиндар Зоркий глаз.
– Не бойтесь, мы защитим вас от чудовищ, – твёрдо произнёс Чёрное древо, заметив, как его люди косятся на размазанную по каменному тракту кровь, – два человека не смогли противостоять стае землегрызов, но нас гораздо больше! Поверьте, трусливые звери никогда не нападут на крупный отряд, а если голод вынудит чудовищ рискнуть жизнями, вместе мы обязательно отобьёмся!
Складная речь Игера Чёрное древо смогла обнадёжить далеко не всех. Некоторые мужчины постоянно бросали опасливые взгляды на глухолесье Ирсуак, нервно сжимая в руках ножи, топоры и охотничьи луки. И только когда место нечеловеческой расправы осталось далеко позади, тревога постепенно стёрлась с измученных лиц изнурённых дорогой людей, и Чёрное древо, обеспокоенный мрачным настроением своего отряда, смог облегчённо выдохнуть.
– Игер, прошу тебя, скомандуй привал, – ближе к вечеру робко попросил Зиндар. Старый охотник вёл рогореза за узду, слегка прихрамывая на левую ногу. Его бесцветные губы под пепельными усами сжались в тонкую линию.
– Что случилось? – вполголоса поинтересовался Игер так, чтобы шедшие неподалёку близнецы не смогли его услышать, – до темноты ещё несколько часов.
– Прости, Игер, – проскрежетал старик, намеренно пряча от взгляда Чёрного древа зелёные слезящиеся глаз, – я никогда не хотел показаться слабым, особенно в глазах Ликдара, но сегодня я не смогу идти вплоть до заката.
– Почему? – с недоумением спросил Игер, опасливо оглянувшись на бредущих позади людей, за которыми на расстоянии видимости следовал Кодорк, что крепко сжимал в руках заряженный арбалет. Нервно поглаживая ладонью спусковой рычаг, Ледяные перста неустанно вертел лохматой головой.
– Нога, – сквозь сцепленные зубы выдавил Зиндар и сплюнул через плечо, – старая рана не вовремя решила напомнить об ошибках молодости.
Сзади гортанно промычал вымотанный рогорез, запряжённый в небольшую деревянную повозку, на которую обессиленные люди сложили часть своих вещей и скромные запасы провизии. Будто сочувствуя боли старого охотника, животное опустило покрытую костяными шишками голову так низко, что кончики острых, как лезвия сатанитовых кинжалов, рогов грозились врезаться в выложенную камнями дорогу.