Её зовут Эгирта, дочь Эинсара, теперь уже покойного члена пяти старейшин Древней станции, четверо из которых отныне мертвы, в том числе и Иварт Чёрное древо. Её длинные светлые волосы, чистые голубые глаза и улыбка, что обнажала чуть кривоватые белые зубы, часто приковывали внимание Игера, однако, когда Волчий страх убил его деда и других старейшин, Чёрное древо, в паническом бегстве со станции даже не вспомнил о ней.
Резкий удар обжог щеку Игера, которая вспыхнула резкой болью, словно случайная искра попала в бочку со слезами чёрного дерева. Через секунду удар повторился. Поток брани и прочих звуков ворвался в уши оглушённого Игера, а изо рта хлынула мутная вода. Щека вновь загорелась от боли, в голове зазвенело. Торк рванул его на себя так, что кожаная куртка затрещала по швам, и, оказавшись лицом к лицу, прорычал:
– Ты, слепой щенок, совсем спятил? Ведьмино отродье, я кому велел идти только по моим следам? Кому?
Торк махнул рукой, тыльная сторона его ладони с глухим звуком скользнула по носу и верхней губе Чёрного древа. Игер отшатнулся назад и, не смея ничего произнести, глупо смотрел на проводника. Буро-зелёный цвет местной воды разбавил тёмно-красный оттенок. Капли крови, стекая по слегка заросшему щетиной подбородку Игера, падали вниз и с характерным звуком разбивались о воду. Чёрное древо захлюпал носом, ощупывая изнутри верхнюю губу, пока его язык не наткнулся на нечто шершавое, прилипшее к внутренней стенке щеки. Игер стремительно сунул три пальца в рот, сжал твёрдое тельце и рванул со свей силы. Нечто громко щёлкнуло, отцепившись от его щеки, и в ладони у Чёрного древа оказался камешек размером не больше двух сложенных пальцев с волнистой поверхность, переливающейся на слабом солнечном свете серыми и жёлтыми красками, но с обратной стороны панциря скрывалась бледно-розовая присоска, окружённая множеством тонких усиков.
Игер задрожал. Вздрогнув, он швырнул незнакомое существо в болото и согнулся в приступе рвоты. Желудок сжался, выдавливая остатки завтрака. Глаза заслезились. Кровь из носа хлынула ещё сильнее, смешиваясь с рвотной массой. Мокрая одежда окутывала его ледяной коркой.
Наконец, поборов тошноту и брезгливость, Игер с трудом разогнул спину. Закрыв глаза, он глубоко и прерывисто дышал, ожидая порцию заслуженных наказаний от проводника. Однако, Торк смотрел на него и нагло улыбался, демонстрируя последние, покрытые тёмными пятнами, жёлтые зубы. Заметив это, Игер слабо произнёс охрипшим голосом:
– Прости, Торк. Я не хотел. Просто так неожиданно…