И полился полонез.
Эта музыка сжимала
Человечие сердца.
И ряды плотней сдвигала
Вокруг дедова костра.
Дед подыгрывал душою,
Взгляд уставил – в никуда.
Будто знал, что с той землёю,
Он прощался навсегда.
Утром подали вагоны,
Грузовые, двух осей.
И конвой погнал с перрона
К ним винтовками людей.
По расчёту, разместили-
Пять семей в один вагон:
Семьи многодетны были-
Оттого такой резон.
В обе стороны от двери,
Сбили наров яруса.
А под крышею глядели
Два окошка, как глаза.
Вагон деда оказался
«Попросторнее» других.
Мест в нём ярус оставался
Незаполненных, пустых.
К ним киргизов подвизали,
Чтобы численность блюсти.
Всё же, так и не сказали,
Куда будут их везти.
В три часа отъезд пробили.
И в Арысе, через день,
К ним вагоны подцепили
Из узбеков и туркмен.
И пошёл состав на север,
Вдоль теченья Сырдарьи.
Может, кто и в что-то верил,
Но страшились Сибири.
Даже темой умолчанья,
Сам маршрут киргизам стал.
Дед записывал названья
Станций, что Кузьма читал.
Он Сибири не боялся.
Но возник душевный мир,
Как в названьях разобрался,
Что везут их не в Сибирь.
Братья все в верху лежали-
Кузя с Ваней – под окном.
Час от часу извещали
О событьях за бортом.
И, когда проехав Волгу,
И на запад взял маршрут,
Дед сказал, ложась на полку:
–Нас в Сибирь – не повезут.
При ином бы положеньи,
Им Сибирь – не избежать.
Если б не Постановленье:
«Хлопководство расширять.»
V
На восьмой день, по отбытью,
В Харьков прибыл эшелон.
Приказали людям выйти
Из вагонов на перрон.
У всех заспанные лица,
Смрад разил, как от скота.
Этот город был столицей
Украины в те года.
В Харькове конвой киргизский,
Украинским ГПУ,
Передал людей, по списку,
Под конвой – уже ему.
Также цепью, вдоль состава,
Стал украинский конвой:
В новой форме, шаг расставя,
И с винтовкой за спиной.
А Татьяна, как узнала,
Что – в Украине родной:
– «Далеко ль моя Полтава?»-
Вдруг спросила у конвой.
Отстранились те моментом,
Как не к ним обращено:
– «Нам со ссыльным контингентом,
Говорить запрещено!»
Тут подводы подкатили
С термосами в два ряда.
По составу объявили,
Что привезена еда.
Должен старший по вагону,
Взяв с собой ещё троих,
С вёдрами прийти к перрону,
И обед взять на своих.
Их впервые так кормили,
Со дня выезда с Пишпек:
Три ведра борща налили,
Им на тридцать человек.
На второе – каша с мясом,-
Также дали три ведра,
Ведро ливеру, запасом,
Булку хлеба – на два рта.
Им ещё по булке дали
Хлеба, сахару сто грамм,
И на митинг всех погнали
У вокзала, на майдан.
Там уже чины стояли,
Блестя «шпалами», окресь.
Все на штатского взирали,
Видно, был он главный здесь.
Поднял руку для привета,-
Видно, понял их вопрос,
Что с Пишпека, без ответа,