Солнце успело подняться ещё выше. Прикинув в кулаках от края зелёной стены джунглей, неутешительно констатировал, что если мы не поднялись над стеной, то светило стало выше на полтора кулака. Адская духота заставляла обливаться десятым слоем пота. Идти было тяжело всем. Прикрываясь тряпочными банданами, гноллы пыхтели, высунув языки ниже подбородка. Проводникам приходилось не только внюхиваться в запах беглеца, но ещё и прокладывать дорогу.
Путь по джунглям никогда не бывает прямым. Сейчас мы поднимались на холм, а через сто пятьдесят шагов уже снова будем спускаться, и хорошо, если холм будет пологим, а не крутым. Но мало нам было неровности ландшафта. Деревья здесь росли в произвольном порядке, иногда сплетаясь стволами, а иногда, вырастая настолько, что их приходилось обходить, наворачивая круг из двадцати шагов. И даже это не было основной проблемой. Трава, кусты и лозы. Будь моя воля, я бы выжег всю эту зелень и прошёлся по пепельной пустоши. Трава под ногами вырастала до пояса, стебли толстые, листья раскидистые, всё сочное и сочащееся при повреждении. На влажный липкий сок по жаре слетелись мелкие паразиты, вроде комаров, ползающих кусучих клещей и многих других мелких гадов, неподдающихся нормальному описанию. Но стоит нам продраться сквозь заросли, как на пути встаёт новая преграда. Дважды это были сплетённые между деревьями одеревеневшие лозы, толщиной с моё плечо. Тесаки проводников не всегда брали такую толщину. Трижды на пути вставали маленькие речушки, шириной достигающие пяти-десяти метров. Две реки мы миновали, не задумываясь об опасностях, но когда в третей мелькнула громадная туша Аллирогоста – рогатого ящера, плавающего в коричневой от грязи воде, мы решили потратить несколько часов на поиск другого пути. Уровень такой ящерки был семьдесят вторым, что вдвое превосходило уровень самого сильного члена банды.
Прорываясь через очередное хитросплетение одеревеневшей лозы, облитые липким соком растений и солёным потом, мы встали, уставившись на предстоящий путь. Холм, на который мы резко забрались, круто переходил в болото, с растущей в нём травой по голову взрослому мужчине. Даже мне трава едва ли не доходила до глаз. При этом никакого намёка на зелёный щит от иссушающего солнца не было. Лишь поднималась видимая испарина над водою.
Посмотрев на проводников, я не удивился, что они дружно решили забрать много правее. Идти по горячей воде в траве по голову было верхом безрассудства. Спустя ещё полчаса пытки жарой и зелёным адом, среди банды пошло более уверенное роптание, переходящее в нескрываемое недовольство.