–Какая красота, какая прелесть! – улыбнулась Ирина своим нежным и осторожным мечтам. И размечталась. И ясно, и четко, сквозь охватившую ее в мягком кресле автобуса легкую дремоту, услышала такой приятный, такой ласковый и такой звонкий, как настоящий колокольчик любимый детский голосок, исходящий откуда-то изнутри, от самого сердца:
– Мама, как я тебя люблю!
– Эй, ты, дуррра, вставай! – чья-то грубая костлявая рука впилась в ее плечо и трясет его.
–Что такое? – спросила она, возвращаясь из мира грез и мечтаний в этот шумный и пыльный районный ПАЗик. взглянув в проход.
– Уберите руку, мужчина. – брезгливо поморщилась она, увидев стоящего рядом старика, худого, морщинистого, противного, с казалось, все сто лет нестрижеными, бровями, нависшими над глубокими бесцветными маленькими глазками.
–А ресницы, как у свиньи, маленькие, короткие, редкие и рыжие, – подумалось ей с беззлобной иронией.
–Уберите руку, мужчина, – настойчиво повторила она, стукнув по этой костлявой и белой как у мертвеца руке.
– Ух, – закричал на весь автобус старик – ты еще и дерешься. Стерва старая.
– Почему стерва? Почему старая? – не понимает Ирина.
– Да как тебе не стыдно! – продолжал кричать еще громче старик. Да так громко, что даже водитель, сквозь шум старого двигателя услышал и оглянулся.
– Ты где сидишь, дура? – прошамкал, стараясь как можно громче, своим беззубым ртом старик. – Ты где сидишь?
Ирина подняла глаза. Переднее сиденье. Написано: «Для пассажиров с детьми и инвалидов".
–Ты где сидишь, чурка невоспитанная, – продолжал кричать старик, – почему ты место ребенку не уступаешь?
Ирина оглянулась. Сзади улыбалась кондуктор, рядом сидела беременная мамочка с маленьким ребеночком на коленях. Видимо, зашла на последней остановке. Маленький мальчик сидел у мамы на коленях и грыз калачик. Его кругленькие голубенькие блестящие и веселые глазки улыбнулись Ирине.
Ой, какой красивенький, – подумала Ирина, – вот у меня такой же будет.
Видимо, Ирина и не заметила, как вошла молодая мамочки. Проспала, разомлела на солнышке. Но какой –то молодой человек сразу уступил место. Мамочка сидела рядом с кондуктором. В проходе стоял только этот старикашка.
– Постоит, – мстительно подумала Ирина, – не развалится, без палочки вон ходит еще.
Ну, раз мамочка устроена, то и вставать Ирина была не намерена.
Но старик не унимался. Поток грязных ругательства, обидных слов и прозвищ так и лился на ее голову. Он стоял рядом и говорил, говорил, говорил, сверля ее ненавидящим взглядом своих маленьких свинячьих глаз.
– Распустились! Профукали страну! Нет Сталина на вас. Вот он бы навел порядок! Всех врагов народа на перевоспитание: в Сибирь, на Камчатку, на Соловки. Интеллигенция поганая. Расстрелять все вас надо. Погодите! Вернуться коммунисты к власти, всех вас на столбах повесят! Встань и уступи место ребенку, проститутка!