Одри проследила за действиями Гранта. Он лишь нежно погладил место, где кожа всё ещё зудела от крепкой хватки преступного ублюдка. Растерянность и некая неловкость застали её врасплох. Разум негодовал и дал сигнал вырваться и не позволить этому человеку приближаться к ней ближе, чем на десять шагов. Но тело отчаянно сопротивлялось в борьбе со здравым смыслом.
Он слишком нежен для человека, который принялся сводить её в могилу.
– Видимо, мне придется объяснить тебе понятней, как нужно обращаться с моей милой гостьей, – проговорил Грант, и это не сулило Джексону ничего хорошего.
– Ладно, подожди. Давай разберёмся лучше во всей ситуации, – начал заговаривать зубы Джексон. – Эта девушка – дочь нашего врага. Я хотел её проучить. За это должен ещё и отвечать? В чем дело, Грант? Раньше тебя не волновало, как я разбираюсь с нашими жертвами!
– Я говорил тебе с ней разобраться? – Грант совершенно не повышал голос. Его хладнокровие и абсолютное спокойствие нагнетали обстановку ещё больше. – Ты сам это решил. А разве можно что-то предпринимать без моего ведома?
– Нет, но я хотел как лучше. Ты же знаешь меня.
– Знаю. Ты тот, кто ослушался правил.
Джексон замолчал не в силах найти слова. Он лишь бросил ненавистный взгляд на Одри, а потом вновь уставился на что-то замышляющего Гранта.
– Возьми нож, – проговорил Грант, бросив на своего напарника ледяной пронзительный взгляд.
Джексон обреченно помотал головой. Насупив брови, он демонстративно быстро схватил острый нож с магнита на стене у барной стойки, после чего вновь посмотрел на Гранта. Теперь его глаза выражали не мольбу, а лишь злость.
– Прекрасно, – улыбнулся Грант. – Теперь поставь ладонь на стол и проткни себе руку.
Грант сделал паузу, чтобы увидеть шок на лице Джексона.
– Мой тебе совет: возьми хороший размах. Так боль будет менее мучительной.
Он говорил довольно убедительно, потому что такой опыт был в его жизни. Ещё в тюрьме, на начальных стадиях пребывания в том адском месте, когда он был слишком юн и беззащитен, люди Филиппа довольно изобретательно заставляли испытать боль. В тот момент благодаря удачному стечению обстоятельств нож не задел важных связок, которые отвечали за работу пальцев рук. Грант отделался лишь болезненным лечением в течение месяца.
Одри широко распахнула глаза, выдернув руку из мужских ладоней.
– Ты сумасшедший, – прошептала она, не находя в себе силы повысить голос. Её ошарашило последнее задание Гранта для своего же преданного человека.
– Да, кажется, я уже говорил тебе это, – бросил он и, обхватив её за плечи, подвёл к комнате.