– Что? ‑ недоуменно переспросила я. ‑ Но почему? Нам же здесь так хорошо.
Конечно, нам приходилось экономить, жили мы не в богатстве, можно сказать, почти в нищете. Но это было не самым главным. Между нами троими царила гармония. Мы, наконец, оказались в своей тарелке. И именно здесь родился наш первый и единственный сын, который дышал свежим воздухом и находил отклики в сердцах местных жителей. Люди в этом месте были более приветливыми и относились ко всему с пониманием. Мы получали от них столько поддержки, сколько никогда не оказывали наши семьи.
– Мария, наша Родина не Франция, – серьезно продолжил Сергей, словно не замечая моего выражения лица. ‑ Мы не можем оставаться здесь так долго. Как бы не было хорошо, нам нужно вернуться.
– Но тебя же там убьют! ‑ воскликнула я, бросаясь к мужу в объятия.
Слезы застилали глаза, а тело сотрясалось от рыданий. Сколько же я плакала за все это время? И чувствовала себя такой слабой, никчемной барышней, что делает трагедию из любой мелкой неприятности. Но я не могла сдержать эмоций внутри себя. Ну почему? Почему ему вечно нужно портить наше счастье? Переворачивать с ног на голову весь мой мир и заставлять проливать слезы, беспокоиться о нем. Я почувствовала, как горячие руки бережно обняли меня за талию и прижали к сильному родному телу. И меня было уже не остановить. Я изливала всю свою боль, страх за прошедшие годы и бесконечную любовь к мужу, которая разрушала меня год за годом. Мы оба понимали, чем все это может закончиться. Никто не станет жалеть дезертира, пусть у того и были весомые мотивы так поступить. И неважно, что его единственный сын будет расти без отца. Но я не смогла бы убедить его остаться. Эту войну мне не выиграть. И позволить мужу ехать одному во враждебную страну, было непозволительно.
Что бы не случилось, но мы все же семья.
Поэтому через месяц мы снова отправились в путь. Дмитрий оживленно крутил головой по сторонам, разглядывая незнакомые места и людей. При этом он постоянно дергал меня за рукав пальто и радостно улыбался. Но я была не в состоянии ответить на его радость. Сердце болезненно сжималось в предчувствии чего-то страшного, и с каждым шагом оно становилось лишь сильнее.
И лучше бы я была неправа.
Как только мы вышли из аэропорта, вдохнув знакомого московского воздуха, нас окружили офицеры. Их лица были безэмоциональны, а в глазах слишком явно читалось одно единственное намерение: схватить предателя. Сергей понял это с первой же секунды. Он тяжело вздохнул, опустив свой чемодан на землю, и обернулся к нам с Димой. В его взгляде я могла прочитать все, что было необходимо знать. Он спланировал это с самого начала. Он знал! В душе всколыхнулись отчаяние, гнев и чувство собственного бессилия. И они были так сильны, что я буквально не могла дышать. По щекам вновь потекли слезы, которые заставили сына сжать мою ладонь.