– Мистер Картер, можете уделить старой женщине минуту, – я оборачиваюсь и замечаю миссис Роуз. Она совсем не изменилась, на ней все тот же строгий костюм, а волосы забраны в пучок, на глазах круглые очки.
– Рад вас видеть, вы совсем не изменились, – приветствую я её.
– А ты на мое удивление, стал совершенно другим. Надеюсь, что внутри ты тоже изменился.
– Изменился, не сомневайтесь. «Вы что-то хотели?» —как можно вежливее спрашиваю я, потому что понимаю куда она клонит.
– Хотела показать мою любимую работу, Ханна долго над ней работала и вложила всю душу. Она не хотела её выставлять, но я её уговорила. Такой шедевр должен увидеть весь мир, – она показывает жестом руки, следовать за ней. Интересно, однако.
Мы проходим сквозь толпу, далеко повесили картину, как будто тщательно оберегали от чужих глаз, ведь она в самом конце зала, а народу здесь совсем нет.
Когда я поднимаю глаза, мои ноги останавливаются. Мне стало тяжело дышать, я поднимаю руку и расслабляю галстук. На картине я, мои глаза закрыты, а на щеках слезы, а к груди я прижимаю крошечного Сэма. Не смотря на всю боль, на заднем фоне ярко светит солнце, оно освещает мое лицо, отчего слезы кажутся живыми, такое ощущение, что картина плачет, что слезы вот-вот упадут на пол. Этот день мне не забыть, да и чувства мне знакомы.
Мое сердце вырывается из груди, а ноги прирастают к этому месту. Спускаю взгляд ниже и читаю название: Мое последнее воспоминание… На моих глазах появляется пелена слез, и я со всех сил стараюсь сдержать их, делаю несколько коротких вздохов, а затем медленно выдыхаю.
– Это шедевр не так ли? – слышу голос миссис Роуз. Только не могу ничего ответить, ведь тем днём моя жизнь закончилась. – Вижу тебе тоже больно, как и Ханне. Могу дать тебе один дружеский совет. Иногда нужно отпустить, чтобы разобраться в себе. Тогда Ханна отпустила тебя, а ты её, вы оба пострадали, так черт бы тебя побрал, сделай мою девочку счастливой.
– Миссис Роуз, – произношу я, когда слышу ругательства из её уст.
– Что?! Мы давно уже рёв школе, – она разворачивается и уходит. А я остаюсь стоять на против картины, мое сердце полно любви, а у Ханны лишь только боль. Я должен все исправить, должен принести ей новые воспоминания, которые будут полны счастья. Разворачиваюсь и хочу найти Ханну, но сразу же натыкаюсь на неё. Её грудь вздымается, ей тоже тяжело сдерживаться, и пока она не убежала – одними губами произношу:
– Один разговор, пожалуйста, – умоляю я.
– Хорошо, после выставки, – и тут она теряется в толпе, оставляя меня наедине с самим собой.