– А чего это мы за ней всё бегаем, – вдруг обиделся сын. – А вот давай мы здесь останемся!
– Оставайтесь, Дима, – оживилась Люся. – У нас у торгового центра такая ёлка! В час ночи из ДК профсоюзов артисты выходят с новогодними играми. После новогоднего застолья это идёт на «ура». В прошлом году мы с Антошкой вот эту рыжую собачку выиграли. Было очень смешно! Вань, а ещё ёлочку мы в холле поставим.
– Нет, поедем. Спасибо, как говорится, за приют, за ласку…
– Штучка эта золотая, – поджала губы тётя Зоя. – А вот так и знала я, что не увидимся! Если бы свадьба… а на поминки ей что за интерес?
Дима только вздохнул. А Люся сказала:
– Ну, что ж. Садитесь завтракать, коли так решили. Я ещё в дорогу вам соберу… и не возражайте, мы столько всего наготовили, а соседи многие уехали. Ехать-то ведь долго.
– Да нет, с остановками часов девять. Ну, если вечерние пробки, то подольше. В общем, ужинать будем дома.
И сглазил. Когда он уныло вылезал из автомобиля, спускавшийся с крыльца розовощёкий лейтенант полиции Вася Семёнов сочувственно спросил:
– Где заправлялся?
– В Ефимовске…
– Кранты! Промывать, прочищать, а может, перебирать, в общем, на несколько штук работа.
– Да ладно деньги, а кто возьмётся под Новый год?
– Трос доставай. Есть у меня ребята свои, сейчас подъедут, дотащат.
Когда он вернулся из автомастерской, Люся пристраивала в холле на столе портрет с чёрной ленточкой, а Ванька с молодым парнем устанавливали в углу небольшую сосну.
Дмитрий бросил взгляд на фотографию и вздрогнул:
– Это тётя Таня?
– Вы знали её?
– Мамина коллега и подруга. Когда я был маленьким, она часто маму выручала. Сидела со мной. А потом с Юлькой. Мы её искали в Ефимовске. Мне сказали, что она лет десять, как сюда уехала. Вот… не встретились.
Он прислонился к стене огорчённо. Потом опомнился:
– А как же? Она что, все годы тут жила? А Юлька что же?
– Вот и я об этом подумала. Теперь, анализируя задним умом, понимаю, что тётя Таня была по отношению к ней… как бы сказать… ну, не то, что разочарована, но как-то отстранена. Теперь понимаю, почему.
– Юлька что, её не узнала? Я ведь их с мамой увёз из Ефимовска, когда она была в возрасте Ваньки! А тётя Таня что же?
– Тёте Тане было неудобно напоминать о том, что ей чем-то обязаны. А Юлька… ну, Юлька, как тётя Таня говорила, артистка по жизни.
– Вы что имеете в виду?
– Не я. Тётя Таня имела в виду, что у неё больше получалось играть в жизни, чем на сцене. И люди Юлю интересовали только как зрители. Она в зал со сцены не привыкла вглядываться. Теперь я с тётей Таней согласна. Она разбиралась в людях.