– Биомама что ли? – спросила Даша. – Люсь, первый раз её увидела?
– Второй. Первый раз она появилась на похоронах бабушки. Мне было пятнадцать тогда.
– Небось, в наследство вступать приезжала?
– А там ничего не было. Квартира была приватизирована на деда. А после бабушкиных похорон, когда был скандал из-за этого, дед квартиру переписал на меня. Надо сказать, что, когда я оказалась в этом общежитии, была я, несмотря на зрелые двадцать лет и четвёртый курс педуниверситета, на редкость робкая и беззубая…
Люся согласна была оставить квартиру этим узурпаторам, которые брали и портили её вещи, орали, не давая заниматься, да ещё мужик делал гнусные намёки и поползновения, но идти-то ей было некуда. Просилась в студенческое общежитие, но её, имеющую прописку в городе, только высмеяли. Как-то она подымалась по лестнице нога за ногу, отдаляя момент встречи с дорогими родственниками, и тут перехватила её тётя Таня, которую она ещё вообще не знала. Расспросила её и завела в артистическую общагу. Сказала: «Вот вам достойная задача – этих гадов выдавить». Не сразу их заинтересовала, но, когда девушки стали отнекиваться, вздохнула: «Ну, конечно, привыкли вы на четвёртую стену играть, а тут сложнее, игра объёмная, тут задача для киноактёров. И импровизация нужна, этому же вас не учили». Актрисы возмутились: «Да мы… да что вы понимаете!» Тётя Зоя, которая сразу вдохновилась этой задачей, добила: «Да ну их, Татьяна Петровна, самодеятельностью обойдёмся! Люся, детка, давай ключ, ты извини, сделаем на время из твоей квартиры проходной двор».
Тётя Зоя, бросившая работу несколько месяцев назад до этого, ощущала какую-то пустоту, поэтому с восторгом кинулась в свару. Через час она со своими сослуживцами из психушки, дворником Толей и санитаром Петровичем ворвалась в Люсину квартиру. Толя играл на гармошке, тётя Зоя пела матерные частушки. На замечание биомамы о грязной обуви она сказала: «Дико извиняюсь!», сорвала со спинки дивана её кофту и заставила мужиков вытирать об неё ноги. Потом сказала Петровичу: «Жрачку прихвати!», открыла холодильник, сгребла всё в пакет и сунула ему в руки. На возмущённый крик ответила: «Это общага, здесь всё общее!» Добычу радостно сгрузила тёте Тане в холодильник: «Вот, девчонку подкормишь». На робкое Люсино возражение, что харчи не её, отрубила: «А мало, что ль, они твоего поели?» К вечеру Петрович упился в стельку по случаю своего театрального дебюта. Тётя Зоя с Толей сгрузили его на инвалидную коляску и довезли до общаги. На этот раз Люся сидела на собственной кухне, пытаясь разобраться в конспекте под вопли телевизора и гостей. Открыв дверь, она ошарашенно глядела, как запаренные соседи втащили висящего соплёй на их плечах Петровича и бросили его на диван: «Доставили по месту прописки!» И, если предмет «Информационные технологии в обучении физике» весь вечер не лез ей в голову, то слово «прописка» почему-то сразу до неё дошло. И она, прикрывая его пледом, вздохнула: «Что делать, прописан – имеет право!»