– Расставание было бурным?
– Я уехала не попрощавшись.
– И он вас не искал?
– Не было смысла.
– Это вы так считаете. А он мог бы попробовать.
– Ладно, поясняю практическую подоплёку. Мне было двадцать. Умер мой дедушка, единственный родственник. Игорь, живущий в соседнем доме, вдруг воспылал ко мне страстью неземной. Он окружил меня заботой. Его мама умилялась нашей любовью. Мы подали заявление. Будущая свекровь просила меня звать её мамой. В общем, идиллия… да, забыла сказать, что за полгода до смерти деда дом, в котором мы жили, пошёл под снос, и мы с ним получили квартиру в новом доме. Это была очень хорошая квартира.
– Так что, вы отдали ему эту квартиру?
– Нет. Человек, который раскрыл мне глаза, был нашим участковым. Сначала он сделал это совершенно бескорыстно, из уважения к памяти деда. А когда я убедилась в его правдивости, я рассказала, что подписала генеральную доверенность несостоявшейся свекрови. Она вроде как нашла хороший вариант продажи наших квартир и покупки коттеджа. Тогда Максим подумал и сказал, что без потерь я из этой ситуации не выйду. И предложил быстрый обмен квартирами за один день. Здесь в моей нынешней жили его тесть и тёща, и незадолго перед этим тёща осталась одна и захотела переехать поближе к дочери. Через день мы подписали все необходимые документы, и Максим перевёз меня сюда, в Новогорск. Так что мириться со мной не имело смысла. Вернуть квартиру, на которую наложил лапу полицейский – напрасный труд.
– То есть по вине этого покойника вы понесли материальные потери?
– Это первое время мне так казалось. А потом оказалось, что всё к лучшему. Я училась в здешнем универе, только на четвёртый курс перешла. Что бы я делала с утятинской квартирой? Коммуналка дорогая, жильцов держать – как бы это боком не вышло. А после обмена я жила в собственной квартире, а не в студенческой общаге, ещё и подработку тут же в здании получила. И легко после диплома устроилась на работу. А в Утятине, где всего две школы, вряд ли бы мне часы нашлись. Нет, о квартире я не жалею. Извините, там у меня ребёнок с больной матерью, пойду проведаю.
– Только недолго, – не отрываясь от бумаг, сказал Воеводин. Потом поднял глаза на русобородого. – Так, вы?
– Землянский Дмитрий Михайлович. Вот паспорт. Приехал двадцать девятого с сестрой, которая раньше в здешнем театре играла, и сыном. Поселился здесь, потому что в гостинице отопление отключили. Сегодня должен был с утра уехать, но застучал мотор. Вызвали мастеров, они отбуксировали машину на ремонт. Вечером Семёнов у них её забрал…