Они сдвинули мебель, освободив проход к окну и открыли обе створки. Стрела крана стала медленно поворачиваться, подымая горизонтально закреплённые носилки, на которых картинно стоял, держась за тросы, врач в форме «Скорой помощи».
– Вот выпендрёжник, – сказала Даша, отступая в холл.
Мужчины поймали носилки и втянули их в окно. Врач легко спрыгнул и вышел из комнаты в коридор. Антон и Бурмин отцепили носилки и понесли их вслед за ним. Когда они оказались в коридоре, то увидели, что он, вместо того, чтобы бежать к пострадавшему, стянул повязку с глаза Даши и оттягивал её нижнее веко.
– Ни фига себе, целый полковник тащит носилки, а этот Шантеклер вцепился в нашу Дюймовочку, – засмеялся Антон.
На это отреагировала Наташа:
– Эй, профессор, вы диагноз не перепутали? Ячмень – это не для нейрохирурга! Ваш пациент этажом ниже!
– Всё успеем, – пропел врач. – И глазик вылечим. Телефончик дадите?
– Я пользуюсь голубиной почтой, – опомнилась Даша и резко надвинула повязку на глаз. – Поспешили бы вы, почтенный. Или будем выжидать, пока пациент остынет?
Она повернулась и ушла в тёмный коридор. Навстречу ей с топотом бежали два подростка. «Надо же, проснулись», – пробормотал Землянский. Они остановились рядом с учительницей и затеребили её, шёпотом расспрашивая о событиях, которые пропустили. Следом за ними пришёл ещё один мужчина. Он был одет в большущую футболку, выцветшие мятые шорты и резиновые шлёпанцы, но при своей заурядной внешности и бедненькой одежде умудрялся выглядеть значительно, совсем нездешним каким-то. Как говорила Наташина сослуживица и соседка по кабинету Лидия Ивановна, «надо знать, кого допрашивать, кого опрашивать, а кого вежливо спросить». Этот был из тех, кого очень вежливо. Это косвенно подтвердил Бурмин, который вместе с Антоном, врачом и полицейским быстро пронёс пострадавшего мимо стоящих в холле, закрепил носилки на тросах и придерживал, пока стрела крана не утащила их, а потом сразу вернулся в холл, вытирая руки платком и поздоровался за руку, назвал по имени-отчеству, сказал, что, увидев его в списке, даже предположить не мог, что ему понадобилось здесь. И мужчина ответил, что зашёл увидеться со знакомой, но её не застал, что был последним, кто закрыл дверь в это здание. Назвал точное до минуты время оползня, сказал, что знал прежде из всех жильцов и гостей только учительницу сына, что артисты любезно выделили ему с сыном комнату, что душевно пообщался с людьми на поминках по их соседке. Пострадавшего за столом едва заметил, и не заметил бы вообще, если бы он не клеился к женщинам. К кому? Да ко всем. А они? Игнорировали, не скандалить же! В какое время он вышел из-за стола, не заметил.