Словно и не слова дева выговаривает, а всë песни поëт. Ди́во.
А в тот день, когда Силá подхватил её возле колá, случилась с Колинóй перемена. Будто, огонëк зажëгся в ней. Да не простой. А такой, что, потихоньку, выжигал в еë сердечке пустóшь. Брешь. В которую нáдобно, поскорей, добро и счастье поселить, а иначе… И темнота поселиться в пустóм месте может.
~~~
…Ох! Любовь у вед страшная. Пу́таная у них любовь. Коли́ что не по их разуменью пойдет, враз дева светлая переменится. Да так, что и не узнать еë. И глаз горит, и силища из неë страшная прëт. Веда голосом одним всю деревню снести может, если разозлить еë. И такое эти веды ведают, что душам христианским и в страшном сне не привидится. Потому как, сама природа вед этих на свет нарóдила. А природа и есть – самая великая тайна…
~~~
Силá до свéту ушëл на Девичий луг. Не мог он больше без Колины́ жить. Шëл он, смурной, понурый. Туман ноги ему вязял, да он тот туман пинал. Роса облила его с головы до пят, а он горячий такой, что обсох за миг.
И чем далеé Силá в лес уходил, тем гуще туман становился. И уж всë вокруг белó стало. И, вроде, Силá сам светлеть ликом начал.
Вышел он к реке. А на берегу сидят девы. В белых платьях, власá распущены. Одна краше другой. Веночки плетут, песни поют. Слова, слышь ко, все знакомые, а сложи их в ряд… И не понять ничего…
Упал перед ними Силá на колени. Зарыдал слезами горючими. Стал просить-умолять он вед, а это они и были, дать ему Любовь к Колинé.
–Не можем мы тебе, парень, Любовь дать. – Веды ему отвечали-распевали. – Нельзя человеку дать то, что есть у него…
~~~
Распался туман. Спáл морок. Стоит Силá возле опушки, а из лесу́ к нему выходит Колинá.
Взяла его за руку, повела на Девичий луг.
~~~
Капля дрожала на кончике травинки. Тяжëлая, набухшая падала вниз. На босые ноги девушки.
Колинá подтянула колени к подбородку, спрятала в них полыхающее, как маков цвет, лицо. Но, белая рубаха, напитáнная влагой чистых рос, залипла ей на нос, не дала дышать. Девушка вытянула лицо от колен.
Голубые, бездонные, глазищи смотрели счастливо. В них колыхалось небо, синее-пресинее, скакали зайчиками искорки летнего солнышка, колыхался-разгорался пожар первой любви.
Дева перекинула пухóвую косу за спину, схватила неживого от счастья Силу́ за плечи. Потянула к омутам глаз своих, высматривая – верно ли она поняла всë про их любовь с этим тëмным парнем.
Засмотрелась, залюбовалась радостью своей, зацеловала красивые губы его до бесстыжей алой вспухлости. Засмеялась-залилась звоном переливчатым. Оттолкнула его от себя.