Как только ни разрешался этот вопрос:
Одни из полковых священников забирались в глубины тыла – в обозы второго разряда, стоявшие на 20–30 верст от позиции полка, и там проводили все время, не исключая и времени боя, оставаясь совершенно бесполезными для своих частей.
Другие во время боя неотступно держались около обоза 1-го разряда, тоже оставляя часть без пастырской помощи.
Третьи ударялись в иную крайность, – весьма доблестный священник 21-го Восточно-Сибирского стрелкового полка Н. М-кий 19 августа 1905 г. при посещении мною этого полка пригласил меня посмотреть место, где он облюбовал себе один из блиндажей в передовом окопе. “Почему же здесь именно ваше потребуется присутствие?” – спросил я. “Этот район займет А рота, командир которой ненадежен, вот я и буду тут”,– шепнул мне о. М-кий. “Вы, значит, собираетесь командовать ротой? А кто будет священником для полка?” – спросил я. Батюшка смутился. Вопрос для него был неожиданным [35, л. 7].
Четвертые находились при штабах полковых, когда перевязочные кишели ранеными, умиравшими и умершими.
Наконец, пятые держались перевязочных пунктов, где утешали, напутствовали, причащали, хоронили, помогали врачам перевязывать больных, поили чаем раненых, наблюдали за питанием их и пр.
Так же пестро решался вопрос и о богослужении, о пастырских беседах с солдатами. Одни из священников почти совсем не совершали богослужений: до службы ли во время войны? Другие пользовались всяким поводом и причиной, чтобы отложить службу: то пристрелка, то полевые работы солдат, то продвижения – всё помехи. Привыкшие вести беседы в казармах, по-казенному, в определенные часы на отжившие темы, теперь не находили ни места, ни материалов для беседы и свое проповедническое дело ограничивали редкими “словами” пред молебнами и т. д. и т. д. [35, л. 7 об.].
В госпиталях одни из священников решительно заявляли, что их дело – причащать, когда позовут, и хоронить, когда кто умрет, и отказывались от совершения богослужений [35, л. 8].
В госпиталях и помину не было о книгах для чтения и библиотечках, а некоторые врачи, когда был поднят вопрос об устройстве библиотечек при госпиталях, решительно высказывались против всяких книг и брошюр, как могущих передавать заразу. (Летом 1911 года я посетил столичный городской госпиталь в Красном Селе. Огромный, чуть не на 100 чел., этот гвардейский госпиталь недели за две до того был посещен царем, о чем гласила мраморная доска на стене, где золотыми буквами была выбита сердечная благодарность царя всему госпитальному персоналу за блестящее состояние госпиталя. Меня сопровождало госпитальное начальство. По коридорам и особенно в саду бродили толпы выздоравливавших солдат. “Чем же вы занимаетесь теперь?” – спросил я. – “Ничем”. – “Читаете что-либо?” – “Нет, книг не дают”.-“Скучаете?” – “Очень”. – “Почему не дают больным книг? Неужели у вас нет библиотеки для больных солдат?” – обратился я к главному врачу госпиталя. – “Для больных мы книг не держим, опасаясь распространения заразы”, – ответил врач. Я не выдержал: “Хоть государь и признал вас госпиталем образцовым, но я не могу признать его таковым, ибо в нем нет духовной пищи для выздоравливающих. Я покорнейше прошу вас, г. доктор, и вас, батюшка, – обратился я к государственному уставному священнику Словцову, – как можно скорее завести библиотеку для выздоравливающих”.)