«За предыдущие войны появление священника в окопах во время боя считалось подвигом, в эту войну непосещение окопов вменялось в преступление. Раньше работа военного священника сводилась, главным образом, к требоисправлению, все прочее считалось уже сверхдолжной заслугой. В эту войну круг обязанностей военного священника вырос, расширился, углубился, захватив и те стороны быта и нужд военного времени, на которые раньше никто не обращал внимания.
Приведу некоторые из слышанных мною отзывов о деятельности военного духовенства на войне.
В 1916 г. Государь однажды сказал мне: “От всех приезжающих с фронта слышу только самые лучшие отзывы о деятельности военного духовенства”. В. кн. Николай Николаевич дважды в моем присутствии говорил начальнику штаба генералу Н. Н. Янушкевичу: “Мы в ноги должны кланяться нашему военному духовенству за ту помощь, которую оно нам теперь оказывает”. Приезжавший в 1916 г. в Ставку председатель Государственного совета А. Н. Куломзин так отзывался: “Военное духовенство в эту войну бесподобно исполняет свое дело. Оно переродилось до неузнаваемости” [35, л. 19–19 об.].
Прибывшие из немецкого плена священники и офицеры рассказывали мне, что газеты во время войны уделяли очень много внимания русскому военному духовенству, признавая огромное влияние его на армию.
Несмотря на все сказанное, я держусь того взгляда, что деятельность военного духовенства и в эту войну была далека от идеала. Безусловно, что был дан первый опыт и положено начало планомерной и широкой работы русского священника на поле брани. Как первый опыт он был не свободен от промахов, ошибок, недочетов и недоделок. Но этот опыт должен быть критически проверен, исправлен и дополнен» [35, л. 19 об.-20].
Таким образом, последним протопресвитером армии и флота Г. И. Шавельским, являвшимся признанным практиком военно-духовного дела, участником и героем Русско-японской войны, была написана брошюра «Священник на войне», ставшая инструкцией и руководством для военного духовенства во время Первой мировой войны. Как видим, сам автор относился к собственной брошюре, равно как и к собственной деятельности, критически, всячески указывая на то, что этот опыт является лишь начальной вехой построения грамотной работы военного священника и не свободен от промахов и недочетов. Поэтому как первый опыт он нуждается в проверке, исправлении и дополнении, то есть в конечном итоге в доработке. Возрождение института военного духовенства в современной российской армии и на флоте, безусловно, должно учесть труды на военном поприще последнего российского дореволюционного протопресвитера, а также внести свои коррективы и дополнения.