[25, л. 124].
Справедливость того положения, что военные силы России должны заключаться, главным образом, в ее армии, выступит еще более ярко, если взять во внимание отношение России к такой морской державе, как Англия. Если бы Россия, желая обеспечить свои интересы по отношению к Англии, стала стремиться к тому, чтобы обладать таким же флотом, каким располагает Англия, то своих целей Россия, конечно, не достигла бы, а между тем совершенно расстроила бы свои финансы [25, л. 124 об.].
Намеченных целей она может достигнуть в гораздо большей мере, если ее мероприятия будут направлены не против английского флота, а с сухого пути – против владений Англии в Южной Азии, составляющих наиболее уязвимую сторону ее могущества (но Япония имеет границы с Россией, а Англия – нет! – О. Ф.). К числу таковых мероприятий следует, между прочим, отнести сооружение Кушкинской ветви Закаспийской железной дороги (протяжением около 300 верст и стоимостью около 8 млн руб.), на постройку коей последовало в текущем году высочайшее его императорского величества соизволение [25, л. 125].
На основании вышеизложенного я, со своей стороны, прихожу к заключению:
1) что континентальное государство Россия, предвидя возможность столкновения с островным государством Японией и готовясь на сей случай, не должно в своих мероприятиях слепо следовать за Японией, развивая, главным образом, морские силы России на Тихом океане, а должно строго сообразоваться с теми условиями, в коих находится Россия, то есть с ее географическим положением, очертанием берегов, физической природой страны и проч. и, соответственно сему, принимать меры к обеспечению возможности быстрой мобилизации ее сухопутных сил на Дальний Восток, и
2) что таковые мероприятия с немалыми для страны жертвами принимаются в течение последних лет для обеспечения на Востоке Азии интересов России и для поддержания там ее достоинства [25, л. 125 об.].
В заключение считаю долгом присовокупить, что я вполне присоединяюсь к высказанным, между прочим, вашим высочеством в упомянутой записке мнениям: во-первых, о желательности того, чтобы русские военные суда строились, по преимуществу, в России, и, во-вторых, о важности привести портовые мастерские во Владивостоке в положение, которое обеспечивало бы своевременный и безостановочный ремонт в этом порте наших военных судов.
С чувством глубочайшего почтения имею честь пребывать вашего императорского высочества всеподданнейший слуга, Сергей Витте. 1 июля 1896 г.» [25, л. 125 об.].
Будучи финансистом, но не специалистом в военном деле, С. Ю. Витте фактически не поддержал инициативу великого князя Александра Михайловича о необходимости усиления Тихоокеанского флота России. Более того, он дал совершенно, на наш взгляд, неконструктивный и недальновидный совет о том, что с морской державой Японией нам бы лучше бороться с позиции сухопутной державы! Как будто Россия не являлась державой морской, и как будто Япония, развивая и наращивая свой флот, готовилась к ведению войны преимущественно на суше! По нашему мнению, японцы как великолепные воины при необходимости показали бы превосходное владение искусством ведения войны и на берегу, однако Страна восходящего солнца сделала бы все, от нее зависящее, чтобы военные действия развернуть преимущественно на море. Этот ответ на записку великого князя явился предвестником того резкого изменения отношения министра финансов к лицу царской фамилии, которое последовало 6 декабря 1902 г. – в день назначения Александра Михайловича начальником главного управления торгового мореплавания на правах министра. Причем эта важная отрасль государственной жизни была изъята из ведения Министерства финансов, что, видимо, особенно раздражало всесильного министра-интригана.