Затем – уроки гимнастики и фехтования. Особое внимание уделялось практическим занятиям по артиллерии с применением пушки. «В возрасте 10 лет я мог бы принять участие в бомбардировке большого города», – писал великий князь Александр Михайлович [3, с. 28].
Уроки шли ежедневно с 8 до 11 утра и с 2 до 6 вечера. Учебная программа включала: Закон Божий, историю Православной церкви, сравнительную историю других исповеданий, русскую грамматику и литературу, историю иностранной литературы, историю России, Европы, Америки и Азии, географию, математику (арифметику, алгебру, геометрию и тригонометрию), так называемые новые языки (французский, английский, немецкий) и музыку Сверх того обучали обращению с огнестрельным оружием, верховой езде, фехтованию и штыковой атаке. Иногда прибавляли латынь и древнегреческий.
В процессе обучения всегда присутствовала излишняя строгость наставников, что оставляло чувство горечи в душах их воспитанников. «Можно с уверенностью сказать, что современные любящие родители воспротивились бы, если бы их детей воспитывали так, как это было принято в русской Императорской семье моего детства», – вспоминал великий князь Александр Михайлович [3, с. 30].
Малейшая ошибка в немецком слове влекла за собой лишение сладкого. За ошибку в вычислении скоростей двух встречных поездов наказывали стоянием на коленях носом к стене в течение целого часа.
«Однажды, когда мы были доведены до слез какой-то несправедливостью педагогов и попробовали протестовать, последовал рапорт отцу с именами зачинщиков, и мы были сурово наказаны. Для меня навсегда останется непостижимым, как такая давящая система воспитания не притупила наши умы и не вызвала ненависти ко всем тем предметам, которым нас обучали в детстве» [3, с. 30].
Справедливости ради нужно сказать, что, наравне с великими князьями, претенденты на престол с детства также приобщались к военному обучению и воспитанию. Более того, «все монархи Европы, казалось, пришли к молчаливому соглашению, что их сыновья должны быть воспитаны в страхе Божьем для правильного понимания будущей ответственности перед страной. Много лет спустя, делясь воспоминаниями с германским императором Вильгельмом, я оценил сравнительную мягкость наших тифлисских учителей. Его наследник, германский кронпринц, женатый на одной из моих племянниц, сухо добавил, что количество наказаний, полученных в детстве отцом-монархом, не смягчает тропы испытаний, по которой идет его сын» [3, с. 30].
Впрочем, в течение своей жизни люди, принадлежавшие к царской фамилии, могли заниматься и другими, интересными им, профессиями. Так, например,