- Как скажете, - согласилась она. Рот у него дрогнул:
- Мы присядем тут, и я перескажу вам суть, а свои вопросы вы сможете задать за обедом.
- Прекрасно, - ответила она, опускаясь на громадную софу, и попыталась сдержать неистовое биение сердца, когда Барден, взяв стопку бумаги, уселся рядом.
Вспомнив свои профессиональные навыки, она придвинулась ближе и протянула руку за листком, на который ей следовало взглянуть. Пальцы ее случайно коснулись его пальцев, между ними проскочила молния. Она отпрянула назад - и скатилась к нему еще ближе.
Не заметить ее движения он не мог. Повернулся поглядеть на нее. Сказал мягко, слегка удивленно:
- Вы дрожите.
Он был совсем рядом, его тело, его лицо - слишком близко.
- Нет, ничего подобного, - попыталась отрицать она, но ее выдал внезапно осипший голос. Несмотря на отчаянные попытки принять холодный деловой вид, успокоиться ей не удавалось.
- Извините, Эмми, - сказал он тихо, - возможно, идея поработать тут была не слишком удачной.
- Вы нарочно стараетесь смутить меня?
- Как вы все остро воспринимаете! - Он все еще говорил тихо и мягко. Конечно же, у меня нет цели смутить вас. Хотя я.., осознаю, - подобрал он подходящее слово, - притяжение между нами, которое предпочитаю держать под контролем.
Ну и что ей делать после этого?! Она покраснела до ушей.
- Говорите за себя, мистер Каннингем, - резко прервала она его.
Она уже была готова уехать. Пропади он со своими пометками!
Барден взглянул на нее, слегка озадаченный, потом издал смешок:
- Джентльмен бы пропустил это мимо ушей, но...
- Но вы не джентльмен, - закончила она за него.
- Вы предпочитаете, чтобы я лгал и позволил вам лгать?
- Я ничего не предпочитаю, я еду домой! - взорвалась она, ненавидя его вместе с его проклятой софой.
Пытаясь найти опору, она опустила руки рядом с собой. При этом одна рука оказалась у него на бедре - с очень хорошо развитыми мускулами. Как ошпаренная, она отдернула руку.
- Не стоит прощаться так враждебно, - сказал он мягко.
- Барден... - беспомощно прошептала она. Он уезжает завтра на две недели, на две злосчастные, мучительные недели, и она не хочет, чтобы они расстались врагами, пронеслось у нее в голове.
- Не поцеловаться ли нам и не помириться ли? - поддразнил он.
Лучшее из всех предложений на свете!
- Только если вы не будете обвинять меня в излишней отзывчивости, фыркнула она, радуясь прикосновению его губ к своим.
Он уезжает. Две бесконечно длинные недели! Только об этом она и думала, когда он обнял ее.
- Мне будет не хватать тебя, когда я уеду, - прошептал он у ее рта.