Ничего прекраснее ей никто не говорил. Она хотела сказать, что ей тоже будет не хватать его, но робость помешала, момент был упущен - он снова завладел ее губами, и она не смогла бы ничего сказать, даже если бы не была робкой.
- Барден, - задыхаясь, произнесла она его имя.
- Эмми, - пробормотал он - только это, и ничего более.
Ничего более и не требовалось. Голова его снова приблизилась, он заглядывал в ее теплые карие глаза.
Он снова целовал ее, сначала нежно, потом - со все нарастающей страстью, прижимая к себе все крепче, чувствуя ее отклик, открывая ее губы своим языком. Прильнув к нему, растворяясь в его объятиях, Эмми позабыла обо всем на свете.
Она хочет его, хочет всеми клеточками своего тела. Они одновременно улеглись, погрузившись в многочисленные подушки софы. Прижались друг к другу: тело к телу, бедра к бедрам.
Мягкими, едва уловимыми касаниями Барден поглаживал ее, и, когда его пальцы начали расстегивать молнию на ее платье, Эмми не испытала ни малейшей тревоги. Она поцеловала его, а он, не торопясь, снял с нее платье. В висках стучало от нарастающего возбуждения. Она расстегнула его рубашку, смутно припоминая, что встречал он ее в легком свитере, который куда-то исчез.
- Ты прекрасна, Эмми, так прекрасна! - выдохнул он, любуясь ею. Она ответила ему улыбкой, обещающей все на свете, и он снова опустил голову, покрывая ее бесчисленными поцелуями, рукой проводя по правому плечу и отодвигая в сторону бретельку бюстгальтера.
Барден поцеловал прохладную кожу ее плеча, потом его губы спустились к груди. Ее охватило смущение, когда он, лаская грудь, расстегнул бюстгальтер.
- Барден! - воскликнула она хрипло.
- Это "стой"? - мягко спросил он. Она снова растаяла.
- Я.., я не привыкла к такому, - сказала она, с трудом дыша.
- Знаю, - ответил он понимающе.
- О, Барден! - вздохнула она, а он отбросил бюстгальтер.
- Можно мне посмотреть? - спросил он. Она чуть не сказала, что любит его. Но вместо этого, еще раз проглотив комок в горле, спросила:
- Можно мне тоже посмотреть? - и полюбила его еще сильнее, когда он понял и это, потому что снял рубашку, и Эмми смогла созерцать его широкую грудь чистую, с маленьким островком темных волос. - О! - прошептала она и была благодарна за то, что он не спросил, что означает это "О!".
Вместо этого он опустил взгляд к ее теперь совсем открытым грудям.
- О, Эмми, - пробормотал он, - Эмми, солнышко... - склонился и поцеловал ее трепещущие губы, и она ощутила теплоту его обнаженной кожи.
Наверное, он еще раз выдохнул ее имя, но она не была уверена, потому что, целуя ее, он все ласкал и поглаживал упругие выпуклости ее груди, и желание нарастало и нарастало в ней. Она хочет его, больше всего на свете она хочет его. Любит и хочет его...