— Вам тут не скучно? Концерт, по-моему, совсем не смешной.
— Это не концерт, — резко ответил Зильбер. — Это поэтический вечер.
А, понятно теперь, отчего публики недобор. Просто одна половина местных ценителей прекрасного предпочла стрип-клубы, а другая — гей-бары. А здесь — только сами поэты и их близкие знакомые. Те, что женского пола, очевидно.
Оказалось, тут я немного ошибся.
Человечек на сцене иссяк, его проводили вялыми аплодисментами. Конферансье вызвал из зала некую Жанну Лохматову. Поэтессу, надо полагать. Вышла страшная, как вампир, тетка. Вся в черном, помада красная. Картинным жестом сплела пальцы, завела глаза к потолку. И заговорила низким заунывным голосом:
— У меня был ништяк. А иначе никак. Но теперь над столом. Нависает облом. Я хотела прилечь. Только крыша даст течь. И я иду на беду. Покупать лабуду.
Я не удержался, хмыкнул. Петер Зильбер досадливо поморщился.
— Зачем вы пришли?
— Да ладно. Уверен, вы сразу догадались.
Он вздохнул.
— Она вас прислала.
Странная у него была интонация. Сотрудник про босса так не сказал бы. Сдается мне, взаимоотношения между вице-директором и маэстро весьма непросты.
— Да. Знаете, люди за вас беспокоятся.
Зильбер снова скривился.
— Знаю я, отчего они там беспокоятся. Не я им нужен, на меня они плевать хотели. Им просто нужен новый гештальт маэстро Петера Зильбера. Новый, черт его дери, бестселлер!
Он со стуком отставил бокал, часть гадкого зеленого пойла выплеснулась на стол. Пришлось форсированно отодвинуться вместе со стулом, чтобы брызги не попали. Сидевшие поблизости рифмоплеты посмотрели на нас с любопытством. Зильбера, похоже, чужое внимание не волновало вовсе.
— Прошу прощения, — сказал он равнодушно.
— Что за дрянь вы пьете?
— Абсент.
Запомню на всякий случай. Угощу Эдмунда как-нибудь, когда его шутки вконец надоедят.
Я вернулся на место, достал из вазочки пару салфеток, бросил на забрызганный стол. Петер Зильбер наблюдал за мной, словно он тут был совсем ни при чем.
— Хорошая у вас реакция.
Я промолчал, только пожал плечами. Ну а что тут скажешь?
— Можно задать вам вопрос личного характера? — внезапно спросил маэстро.
Не о гендерных предпочтениях, надеюсь.
— Попробуйте.
— Ангел — ваше настоящее имя?
Мало кому удается застать меня врасплох. У Зильбера — получилось. Откуда он может знать мое имя? Мы раньше не пересекались, это совершенно точно.
— Так меня зовут.
— Это болгарское имя, если я не ошибаюсь. Вы болгарин?
Какой любознательный гражданин. Если бы какой-нибудь военный стал такие вопросы задавать, я бы напрягся. Но Зильбер — не военный, я уверен. Военных я всегда отличу.