Серый никак не успокаивался, его мысли занимали студентки. Особенно рыжая. Он цокал от восхищения и причмокивал, на лице не помещалась мечтательная улыбка:
– Вы видели ее губы?..
– Она так рекламировала товар, что мы видели все, причем неоднократно. – Филимон с удовольствием прокрутил перед глазами незабываемый ролик. Слепящие лучи, блеск озерной ряби, и во всем этом среди прячущих свою гордость обнаженных прелестниц – бесхвостая русалка, озерная нимфа, бравировавшая всем, чем одарила природа. На придавливаемом плоту она походила на лягушку, которая вылезла на кувшинку погреться и половить зазевавшихся комариков. Ничто не осталось скрытым, каждая важная деталь был выпячена, каждая мелкая подробность подчеркнута.
Серый мечтательно закатил глаза:
– Когда перед тобой такие губы…
– …в голове всего три мысли, – цинично влез Монгол. – И только одна про улыбку.
Серый покосился на Игрека:
– Может, вернемся ненадолго? Еще целый день впереди.
– Ненадолго не надо, – покачал башней Танк.
– Подъем, – скомандовал Игрек.
Все разом поднялись и взвалили рюкзаки за плечи.
Игрека вдруг будто подкосило, он рухнул туда, где только что сидел:
– Филин, слева!
Когда счет шел на доли секунды, Филимон превращался в Филина, Фильку, Лимона, Фильма, Вальмона и даже Бальмонта. Едва ситуация устаканивалась, длинный трехсложный позывной возвращался в полном объеме.
Краткая команда Игрека ударила выплеском адреналина. Она еще звучала, когда перекатывание через правое плечо уже произошло, а в указанном месте торчавший из травы пистолет Филимона искал цель.
Одновременно залегла вся пятерка. Опасности, на которую среагировал Игрек, никто не видел. А смотрели в оба, иначе не бывает. Ложная тревога?
«Слушайте», – просигналил Игрек.
В обычных звуках леса – шуме крон, далеких птичьих голосах и поскрипывании веток – ничего нового не обнаружилось.
Нет, разово проявилось что-то еще – резкое, заставившее замереть. Сдавленный детский вопль? Завывание ветра? Скулеж?
Игрек показал Филимону: «Посмотри».
Выдвижение ползком в сторону звуков ничего не дало: в низкой траве спрятаться почти невозможно – никому, кроме, к примеру, мыши. А мышь не издаст таких звуков. Филимон начал приподниматься.
– Рррр! – раздалось в десятке метров.
Палец едва не нажал на спуск – рычание, похожее на собачье, исходило из ниоткуда, пустое пространство до стоявших в тридцати метрах деревьев просматривалось идеально.
– Собака? – одними губами спросил Игрек.
– Не вижу, – так же ответил Филимон. – Похоже, что собака. В ямке или в норе.
Все пятеро лежали в траве, каждый слышал собаку, и никто ее не видел. Нужен тепловизор. Для этого надо лезть в рюкзак. Филимон поступил проще. Глаза закрылись, ладонь нащупала рукоять ножа на лямке рюкзака. Когда чуть слышный рык раздался вновь, клинок вылетел на звук.