Отработанное до автоматизма движение получилось и на этот раз. Лес вздрогнул от воя. Жуткий агонизирующий вой перетек в скулеж и унесся в сторону деревьев, где и сгинул. И по-прежнему никто ничего не видел, только трава от ветерка пошевелилась.
Сделав несколько шагов, Филимон пошарил в том месте, куда метал нож. Ни ямки, ни норы в траве не было. Происходящее напоминало галлюцинацию, обманывали либо глаза, либо уши.
Рядом склонился Игрек:
– Попал?
– Похоже, – задумчиво сообщил Филимон. – Ножа нет.
– Крови тоже нет, – сказал осмотревший поляну Монгол.
От деревьев то же самое подтвердил Серый.
Все пятеро проверили каждый квадратный сантиметр поляны. Не было ни крови, ни ножа. Танк пробасил:
– В шкуре застряло?
– Ты видишь другое объяснение? – Филимон заметил, что нервно стучит пальцами по пустым ножнам, и сжал руку в кулак.
Не верилось, что в траве можно прошмыгнуть настолько незаметно. Глаза говорили обратное. А интуиция не соглашалась.
Танк пожал плечами.
– В том и дело, что не вижу. Ни объяснений, ни собаки.
– Ненавижу собак, – объявил Серый. – Ладно бы, если овчарка или, скажем, тибетский мастиф… А видели когда-нибудь мопса? Мелкий уродец, от которого никакой пользы, только гадит везде и всегда некстати на дороге оказывается.
– Тогда это был мопс, – подытожил Игрек. – Пошли.
Глава 8. Служебный роман, кофе и гуманоид
По единственной дороге на объект ходил автобус для сотрудников. Он курсировал в город и обратно каждый час, даже когда возить, казалось бы, некого. Правила есть правила, а если за их соблюдением следят военные, то любое повторяемое действие со временем возводится в ранг священного ритуала. За нарушение можно остаться если не без головы, то без должности. Вот автобус и ходил. А дежурный проверял пропуска на воротах, в обход которых, как знал весь город, не иссякал поток любителей отдохнуть. Каждый делал свое дело, одни не мешали другим, все были довольны. Наверное, в этом и счастье – не мешать другим чувствовать себя счастливыми.
Солдат осмотрел автобус, лица въезжающих на охраняемую территорию проверили на соответствие фотографиям в документах, и шлагбаум первого периметра открылся.
Кроме водителя в салоне сидели двое: Кастусь и его напарник Глеб – крупный и неразговорчивый, тоже в форме охранника.
– Марат, не могу больше, – окликнул Кастусь водителя. – Съел что-то не то. Останови на минутку, до места не дотерплю.
Марат, широколицый веселый татарин, месяц за месяцем возивший одних и тех же пассажиров, давно знал всех настолько, что мог поговорить с каждым о любом из их родственников, поэтому просьбу уважил. Автобус замер у ближайших кустов.