– А чего я? Я ничего. Ножницы такие.
Пока мои свалявшиеся патлы опадали осенними листьями, Тома расспрашивала царевен:
– Просветите ангела: что значит «цариссита»?
Само собой, первой и громко перебивая остальных откликнулась Варвара:
– Единственная наследница после внезапной смерти цариссы, с возложением всех обязанностей владелицы башни.
Тома недоуменно проморгалась:
– Получается, что я…
– Будто бы не предполагала, три раза ха. – Антонина с презрением отвернулась.
– Ты цариссита Западной границы, – подтвердили сразу несколько царевен. – Владелица земель, где мы находимся.
Обалделый вид Томы свидетельствовал, что до нее только сейчас дошло – и сам факт, и все, что тянулось за ним паровозиком.
– С этой мыслью надо переспать, – объявила она, поднимаясь.
Тома оглянулась на меня и Юлиана, но Варвара уже приняла ее под руку:
– Пойдем. Ты теперь важная персона, тебе нужно отдыхать по-царски. Завтра начнешь гонять холопов в хвост и в гриву, а сейчас поспи, обдумай, что теперь делать, как делать и с кем…
Вслед за ними разбрелись остальные, остались только Клара и Любава, решившие дождаться нашего с Юлианом преображения. Клара что-то задорно шептала на ушко подружке, та зажигательно хохотала. Меня подмывало обернуться, но стригун не давал.
– Еще чуть-чуть, – продолжая рвать по нескольким волоскам при каждом щелчке ножниц, говорил он каждый раз, когда я не выдерживал и дергался.
Время шло, а он стриг. Может, его «еще чуть-чуть» относилось к оставшимся невыдернутыми волосам?
В сторонке вновь нарисовалась Ефросинья, она жестами привлекла мое внимание, узкое личико делало непонятные знаки. После возвращения Томы ничего хорошего мне ее общество не обещало, и я отрицательно покачал головой. Движение стоило мне дополнительных волос, но оно того стоило – неприятная царевна надулась, ее глаза сверкнули, и худенький силуэт исчез из поля зрения.
Почти тотчас на ее месте проявилась крупная фигура Антонины. Выйдя по надобности, царевна Меланьина застопорилась, глядя в мою сторону, долго о чем-то размышляла и все-таки ушла, так и не проронив ни слова. Я с облегчением выдохнул.
Когда со мной закончили, папринций придирчиво оглядел работу деревенского умельца.
– Ну как? – боязливо осведомился я.
Клара с Любавой заржали, как дикие кони. Дядя Люсик шикнул на них.
– Ну… – протянул он задумчиво, – если б так постригли меня, я послал бы мастера в такое место, где человеку и меньшей комплекции трудно разместиться. Впрочем, нужно ли пениться и делать себе беременную голову по поводу того, что завтра снова станет как прежде? В любом случае, сейчас лучше, чем было.