Вторая спинка, ближняя к двери, сохранила бронзовые кружева, пусть и изрядно погнутые. Сквозь них тот, кто лежит в кровати, будучи защищен от метательного оружия, видел любое открытие двери. Сейчас мы с Юлианом, забытые снаружи, видели от дверей раскинувшуюся звездой Тому, блаженно закатившую глаза.
– Вот оно, счастье! – сообщила она грудным голосом с каким-то невероятным обволакивающим тембром.
– Слыхал? – Я толкнул локтем Юлиана. – Именно это, а совсем не то, что ты думал.
– Ничего я не думал, – буркнул он. – Сами думайте. Меня все устраивает.
В комнату откуда-то натаскали домашних цветов, из множества кадок торчали разномастные кусты, пальмы и прочие зеленые веники. Стульев, чтобы положить одежду, пока не было, но верилось, что их отсутствие – дело наживное. Я направился к видавшей виды, но безукоризненно отглаженной занавеске, за которой, скорее всего, располагался гардероб. Я оказался прав, на открывшихся глазам полочках лежали халаты, тапочки, полотенца. Наверное, после погрома их собирали для новой хозяйки по всей башне и за ее пределами.
Свет падал через окошко-бойницу, в которую можно было выглядывать. Снаружи стояли гвалт и стук, одновременно с разоренной и разгромленной башней отстраивался поселок. Наша комната находилась почти на самом верху, вид наружу открывался изумительный. Видно далеко и много. Сюда бы «позорную трубу» Фриста…
Как ножом полоснуло: надпись «БЕГИ» на той трубе. Некто попал в передрягу и в какой-то момент понял, что живым не уйдет. Он пытался предупредить других. А я, читатель послания, не сообразил, что к чему. Пойди события хоть чуточку иначе, и отправились бы мы все «домой» через сжигание.
Я прошел еще несколько шагов. Уборная с дыркой в полу привычно размещалась за второй занавеской. Войдя внутрь, я пожурчал в спрятанный внизу тазик с небывалым наслаждением. Великая вещь – юбка, с некоторых пор понимаю шотландцев. Никаких заморочек. Однажды все ускоряющийся ритм жизни может привести к ее повсеместному применению и у нас на Земле. Не везде, но хотя бы в теплых странах. Впрочем, там и сейчас не особо спешат.
– Стоять! – Вскочившая Тома оттолкнула едва ступившего за ширмочку Юлиана. – Моя очередь. Давно хочу.
Ошарашенный парень отпрянул, глупо моргая перед закрывшейся занавеской.
Что ж, пусть привыкает, что мы не в стае, где в отношении естественных отправлений понятие очереди выглядело смешно.
– Что-нибудь похожее помнишь? – Я обвел взглядом мрачную комнату башни.
Юлиан помотал головой:
– В таких не бывал.
– Где же ты бывал, если не в деревне и не в башне? – Я повысил голос. – Тома, как ты думаешь, здесь другие виды жилья встречаются?