Теперь у меня в голове нарисовалась другая картина, совсем не та, что прежде.
– Каждый был против каждого. В любой момент ожидали удара в спину. – Новые мазки ложились на холст, делая картину ярче и четче. – Воевали на расстоянии, массово убивая и раня друг друга не видя врага в лицо. Позиционные войны на истощение в конце концов истощили всех. Теперь за гнук карают смертью. Изготовление – смерть, переноска – смерть, стрельба – ужасная смерть. Количество любителей пострелять уверенно стремится к нулю – по теории больших чисел, в масштабе всей страны. Наши латы спасают нам жизненно важные органы от стрел, выпущенных издалека, а царберам в их доспехах гнук практически не страшен.
– А сестрам? – спросила Тома.
Как бальзам на душу. Я напряг уши.
– У них свои хитрости, – изящно обошла Ася выставленный капкан.
Думаю, поднимать вопрос самозащиты с помощью гнука при этой цариссе не имеет смысла. Гордей уже пытался оправдать трактовку закона ситуативно, и тот опыт у меня перед глазами.
Мы двигались по поселку, когда навстречу выехало еще несколько всадников и сразу направилось к нам. Воинство Аси насторожилось, но по знаку цариссы немного расслабилось. Ярко-красные плащи не оставляли сомнений: сестрисса соизволила составить нам компанию. Рядом с ней уверенно скакал сестрат Панкратий, и, чуть позади, еще несколько сестер.
– Слышала обо всем. И видела тело. – Немного не доезжая нас, сестрисса Устинья сбавила ход, чтобы не утопить нас в пыли. – Дворецкий пытается о чем-то умолчать, сейчас с ним разговаривают. Чужой в башне – это серьезно.
– По-вашему мнению, дворецкий виновен? – спросила Ася.
Почему-то все поглядели на сестрата. Даже Устинья. Тот задумчиво вымолвил:
– Думаю, у него были греховные замыслы, но он раскаялся ранее, чем был пойман.
Услышанное в подземелье заставляло меня думать так же. Похоже, сестрат Панкратий работает кем-то вроде детектора лжи. Местный психолог. Надо бы выяснить: такой «детектор» – приложение к каждому храму или удачное приобретение лично Устиньи? Нам бы такого завести.
Угу, нам. Кем я себя вообразил? И разве я собрался здесь годы проводить? Не-е, ну его к известной бабушке, не к добру помянутой.
Домой. Как только. Безо всяких.
– Архисестриссе и Верховной царице я уже послала весточки с намерениями, – сообщила Устинья, как только поравнялась с нами, – а в отношении церемонии осталось сделать немного. Нужно решить последний вопрос: кто поведет молодую?
Тома вспыхнула:
– В чем проблема?
– Если церемония проводится в обычным порядке, вести должна мать, – объяснила сестрисса. – С ангелами дело обстоит проще, любая царисса может взять эту обязанность на себя. Вопрос: кто именно?