Ася хмуро поглядела на солнце:
– Нужно торопиться.
Деревни, окруженные полями с торчащими посреди них одиночными деревьями, попадались все реже, их количество плавно стремилось к нулю.
– Деревья – от волков? – Тома оглядывала принадлежавшие ей просторы, о которых теперь надо знать все.
– Врасплох застигнуть могут где угодно, – подтвердила Ася.
После полей потянулись сады. Потом снова поля. В одном месте тропа вывела прямо к предгорью, в уши проник знакомый постоянный шум. Не сразу дошло: текла вода! После местных лужиц, незаслуженно носивших гордое имя озер, увидеть настоящую горную речку было счастьем. Она пробивала себе путь через гребни скал, падала и разбивалась небольшими пенными водопадами. Сойдя на равнину, течение разделилось на рукава, они распались на более мелкие ручейки, опоясывая зеленеющие поля. Когда мы скакали мимо, там квакали лягушки. Душа сжалась: такое напоминание о доме! Впервые.
Раньше я всех доставал своей любознательностью, а на долю Томы выпадала роль слушателя. Ситуация изменилась. Информационный голод жег Тому изнутри.
– Сестрисса говорила про отмененную забаву, как это связано с Новым годом? До него, судя по луне, осталась пара недель?
Оказывается, теперь Тома считает дни и месяцы. Неплохо. Настоящая цариссита растет. Я в свою очередь высчитал, что полнолуние должно прийтись примерно на тридцатое декабря. Все сошлось.
– Ежегодная забава – розыгрыш вотчин, он проводится в новогоднюю неделю. После войны с отступниками все нервничали: как теперь ехать на забаву, если в большинстве семей есть раненые и даже павшие? Теперь понятно, что ехать не нужно. До особого распоряжения.
Около одного из ручьев нас ожидал войник, которого оставила умчавшаяся вперед Инна. Потрескивал костер, на нем что-то жарилось на палочках.
– Перекур!
Спрыгнув с коней, многие сразу бросились к воде – умываться и пить. Туда же я загнал наших зверюг. Пока мы с Юлианом привязывали поводки к кусту, Пиявка уже мчалась из воды обратно.
– Рр! – Мне в ногу ткнулась ее блестящая черепушка.
– Чего?
– Рр! – Уголки глаз, пораженные людской непонятливостью, страдальчески опустились, а из-под повязки закапало.
– Фу! Нельзя! Вот же, наказание мое… – Я поволок чудо гороховое подальше с глаз людских. – Рядом! Сюда, вот так, сидеть!
Вот же ж, чем приходится заниматься. Отвернувшись, я поймал множество прямых, непрямых и быстро отведенных взоров. Тома только хихикала – у ее Шарика таких проблем не было. Остальная команда тоже смешливо косилась. Или не смешливо. Кто-то откровенно завидовал моей власти над ужасным созданием, страх перед которым закладывался еще через детские сказки. Кто-то опасливо сторонился. Только Марианна посмотрела с состраданием. И… с некоторой долей ревности.