– Все в порядке, – отрапортовали они, сами недавно разбуженные предыдущей сменой. – Никого.
Вернувшись к центру, я встал посреди сонного царства:
– Разве по домам никто не хочет?
Царевны сонно заворочались. Варвара подняла голову, огляделась мутным взором.
– Уже утро?
– Кому как.
Она вспомнила все.
– Погони нет?
– Обошлось. Быстро перекусываем и в путь.
– Ноги не идут! – посыпалось со всех сторон. – Руки болят! Поясницу ломит! Все болит!
– А продолжение урока будет? – вклинилось ехидное от Ярославы. Зеленый омут распахнул берега, тугие сопки со значением пошевелились.
Пришлось нахмуриться:
– Желающие могут дожидаться рыкцарей, остальным две минуты на умывание и две на перекус.
– Опять апельсины?
– Есть выбор, – сообщил я.
– Не хочу есть выбор.
– А какой выбор?
– Апельсины или ничего, – объявил я разбухтевшимся ученицам.
– Обожаю апельсины! – заявила Ярослава, томно потягиваясь. – Апельсины лучше, чем выбор. Кто не согласен?
Началось всеобщее брожение. Я поторапливал. Впрочем, царевны сами все понимали. Усевшись на траву, отряд взялся за надоевшие всем фрукты.
– Никогда бы не подумала, – донесся задумчивый голос Ярославы, по-турецки скрестившей ноги и мечтательно замершей с поднятым перед глазами ярким шариком в руках, словно она – Творец, только что сотворивший мир и глядевший, что подправить. После придирчивого осмотра взломанная планета отправилась в рот, пальцы потянулись за следующей. – Оказывается, ходить голой – это такое удовольствие… Ночью я была счастлива.
– Фу! – Клара скорчила рожицу. – Не голой, а обнаженной.
– Или хотя бы нагой, – прибавила Антонина. – Царевны голыми не бывают.
Ее руки и рот работали как конвейер. Производительность поражала.
– Да, это неприлично, – с серьезнейшей миной поддакнула Майя, но в глазах скакали рыжие клоуны. – Вот обнаженными – совсем другое дело.
Клара, избегавшая моего взгляда, что говорило о невозможности для царевны забыть ночные приключения, потянула мысль дальше, не размениваясь на шуточки:
– Одежда спасает от холода и защищает кожу. И, главное, одежда делает человека человеком. Ты же не зверь!
– А иногда хочется, – очень серьезно вздохнула Ярослава. – Кожа отдыхает, мышцы радуются. Теперь я понимаю малышей, когда они отказываются одеваться.
– Можешь ходить так и дальше, – пожала плечами Варвара. – Никто не запрещает.
– Как это никто?! Я запрещаю! – категорически объявил я.
Не хватало повторения игр в тимбилдинг или ночного беспредела: одна решит, что ей так удобнее, вторая сдуру поддержит, другим станет стыдно, что они не столь раскрепощенные, как первые, и понеслось…