Варвара разочарованно развела руками: мол, командир, хоть и временный, сказал, надо исполнять. Или сделать вид, что исполняешь. Ярослава с показной обидой отвернулась, как бы возмущенная вмешательством в личную жизнь.
Очень хотелось скомандовать подъем. Я дал еще полминуты – кто знает, когда выдастся поесть в следующий раз.
Добрые дела наказуемы. Девчонки употребили время для новой оральной пакости.
– Варвара, ты все прекрасно объяснила о ненужных мужчине сосках, а что насчет волос внизу? – Антонина с выражением полного меня игнорирования похлопала себя ниже пупка. – Зачем они?
Жевание прекратилось, каждая попыталась самостоятельно ответить на вопрос, но лишь Варвара встретила его во всеоружии:
– Волосы защищают от трения одежды.
– А у первых людей, когда одежду еще не придумали? – не сдалась провокаторша, уминая очередную оранжевую кляксу.
– Они сохраняли запах для представителей другого пола. Через запахи сообщались послания, которые ныне передаются одеждой.
– А возбуждение и желание? – не выдержала Ярослава, – тоже одеждой? Хотя… если я вот так приталю и расстегну рубашку…
Мне пришлось отвернуться.
– Именно, – улыбнулась Варвара. – Теперь не нужно кланяться в пах партнеру, чтоб узнать о его желаниях, они видны издалека.
Пока из одних пальцев Ефросиньи выгрызалась завернутая в кожуру мякоть, другие пошарили в глубине штанов.
– А если не натирает, – вскинулась ее голова, – то можно сбрить?
– Как вам нравится. Ныне это вопрос не здоровья и продолжения рода, а исключительно эстетики. Можете убирать полностью, можете делать прически, рисовать фигуры и узоры.
– Узоры?! – Ладошка Любавы привычно прикрыла рот.
Клара тоже забыла как жевать:
– Какие?!
Варвара пожала плечами, явно собираясь привычно сравнодушничать: «любые» или «какие вам нравятся»…
Нет, ее плутовской взор уперся в меня:
– Чапа, тебе какие нравятся?
У нее подбритая с боков полосочка, услужливо подбросил перегревшийся ночью мозг. Но я не повелся.
– Какие бывают?
– Ах да, ты же никого, кроме нас, не видел…
«Кроме нас». Будто этого мало.
– И кроме человолчиц, – не преминула напомнить Антонина. – Их он видел вообще всех, которые существуют.
В тоне сквозила обида, будто быть второй после животных ей оскорбительно. Глаза горели желанием хоть в чем-то переплюнуть зверей.
– У них просто непроходимые джунгли, – нехотя сообщил я. – Кто видел одну, видел каждую.
Антонина надулась:
– Хочешь сказать, что мы тоже все на одно лицо, если не брились?
Лицо? Ну-ну.
– У вас у всех очень разные и симпатичные… лица.
Антонина заметила заминку и посчитала ее ухмылкой, но возмутиться не успела – вскинутая рука Варвары воззвала к спокойствию.