Его рука легла ей на живот.
— Обязательно, — произнес он. — Очень скоро мы повторим.
Твердые пальцы ласково гладили ее кожу. Рицу захлебывалась в море восторга.
«Он слышит! Единственный мужчина, что возвышается надо мной, живет внутри меня».
— Мы будем копить наш огонь, раздувать, — рассказывал Хенси. — И однажды выпустим его.
У Рицу перехватило дух от этих слов. Воображение рисовало ей высокие уровни: Фурия, Каратель, Беззаконник… А что затем? Неужели она станет Псевдобогом и встанет плечом к плечу с истинным небожителем? Сказка, мамина сказка сбудется? Горло Рицу пересохло, мысли метали один тот же вопрос.
«И что тогда?»
Хенси лукаво улыбнулся:
— Во что превращаются города, когда подвергаются атомной бомбардировке?
Ее бог вопрошал, и Рицу не могла не ответить, не могла не выдавить охрипшим горлом:
— В руины и горы сожженных трупов?
Рука, испускающая небесный свет, убрал с глаз Рицу упавшую прядь с бусинками. Ясные глаза Хенси поглотили девушку.
— Они превращаются в побежденных, Рицу.
Таких же как ты.
Редкие фонари освещали тропу сквозь парк. Как флажки, трепетали в ночи листья от хлестких пощечин ветра. Я шел к детской площадке, спрятанной в глубине деревьев. Там Хенси в детстве играл с Юкари и Аяно. Там Юкари ждет меня. С каждым шагом мое сердце билось все чаще. Ночь казалась погруженной в яркие краски. Словно Миза снова вызвала радужный дождь. В бессилии я вынужден был созерцать метаморфозы моего восприятия мира вокруг. Непостижимо! Кейна, твоя все же взяла: прагматик Амида влюбился. Уж лучше бы туберкулёз или гепатит.
Но, конечно, вовсе не любовь побудила меня позвать Юкари на встречу. Тьма есть всего лишь тьма.
Накануне в мой кабинет в «Контакте» явился Кира. Я обязал его с Коджи давать мне еженедельные отчеты о прогрессе их тренировок и медитаций.
Листы, протянутые Кирой, были запачканы кровью. Запекшаяся красная корка также покрывала его руку.
— Это не твоя кровь, — я понял это по лицу вампира. Глаза Кира были стеклянными.
— Он велел мне притащить кровавую шлюху. И убил ее на моих глазах.
Так Мясник прогрессировал в уровнях: заставлял брата похищать указанных девушек. Брис дал соответствующее прозвище своим жертвам — кровавые шлюхи.
— Что изменилось? Она далеко не первая.
— Первая настолько молодая, — Кира ударил по столу кулаку. — Ей было не больше двенадцати! Брис превращал ее в фарш, визжа как свинья! — истеричный смех продрал вампира. — Ха-ха! Свинья, ха! А ведь мы так называем людей. Но именно Брис был похож на жрущего хряка, понимаешь? Жуя ребенка! Ха-ха!
Он смеялся, качаясь как бледный окровавленный призрак, пока я не подошел и не обнял его. Голова Киры опустилась мне на плечо, он уткнулся лицом мне в шею. Моя рука гладила вампира по пахнущим потом и кровью волосам. Кира задышал медленно и глубоко, моя кожа зудела от соли его слез.