– Deus salvet, qui se ipsum salvum facere,37 – Леви вышел из каюты.
Джули сумела подслушать разговор, оставаясь незамеченной. «Нет ни одного испанца… Неужели нас никто не ищет? И Хосе не ищет? А может быть Хосе из Америки не вернулся? Или разлюбил меня? Нет, нет! Этого не может быть!» Как не пыталась Джулия отогнать от себя мрачные мысли, но сомнение «Хосе разлюбил» закралось в сердце, а это было тяжелее любой неволи. Задумавшись, она не заметила Леви и не спряталась вовремя.
– Ты что здесь делаешь?
– Простите, господин! Я капитану чистил сапоги.
– Пит, мерзавец! Ты где болтаешься?
– Слушаю, господин Леви!
– Чтобы этого щенка на палубе больше не было! Понял? Исполняй!
– Ладно, бедняжка, пойдем. Ишь, злой какой… Подумаешь, мальчонка подышит морским воздухом.
Джулия почти ничего не понимала из того, что говорил ей Пит, но одно было ясно – матрос ее жалеет. Она послушна пошла за ним. У самого трюма Пит, оглянувшись по сторонам, сунул ей несколько апельсинов. «Dank», – поблагодарила Джулия и спустилась в трюм. Раздала апельсины и старалась быть веселой, но на сердце было так тяжело, что хотелось плакать.
– Джулик, что случилось? – Маргарита была ей как старшая сестра.
– Ничего, все в порядке, – она пыталась улыбаться, но в глазах стояли слезы.
Девушка крепилась изо всех сил, ведь всем невольницам тяжело, а у Маргариты еще и девочка. Но все же не выдержала, и поделилась своими сомнениями о Хосе.
– Глупенькая ты, Джулька! Ну что такое придумала? Думаешь, в море легко найти корабль? Наши бедные мальчики ночи не спят, боясь пропустить «голландца»! Пойми, нас на этом корабле видели и с берега, и Яго с моря, все знают, кто нас увез. Не волнуйся, нас ищут и найдут, и тогда ты снова увидишь, как тебя любит Хосе! Не переживай.
– Спасибо тебе… – Джули и правда стало легче от того, что смогла поделиться сомнениями с близким человеком.
Джулия как-то сникла. Она чувствовала себя виноватой в том, что их до сих пор не освободили. Ведь сама написала Хосе в записке «мы плывем в Голландию», а теперь оказались в Алжире. Девушка затихла, в глаза подругам не смотрит. И если всегда активная Джульетта упала духом, что же говорить об остальных пленницах. Тогда Маргарита решила хоть немного разрядить обстановку. Она была простая женщина из семьи рыбаков, поэтому и поступила просто. «Девчонки, скоро придем в порт, и что будет с нами – неизвестно. Давайте попрощаемся по-христиански. Может быть в этой жизни уже и не увидимся», – предложила Маргарита.
Пленницы стали подходить друг к другу, целоваться и просить прощения. У всех в глазах стояли слезы. Что с ними теперь будет, куда они попадут? Слышали они дома, что есть невольничьи рынки, где продают людей, как животных, но о том, что могут и сами там оказаться, представить не могли. Джули написала еще две записки и спрятала их в щели перегородки. Потом немного подумала и написала записку для Пита. «Он всегда был добр ко мне, – подумала девушка, – угощал фруктами и по-голландски учил говорить». Она опять задумалась о дальнейшей своей судьбе. «Сейчас “Дёйфкен” придет в порт, выгрузят нас и продадут как… скот. Вроде продают всех голыми. Выведут меня, разденут… Ужас! Нет, я этого не переживу. Со всеми попрощалась уже. Прощайте и вы, мои дорогие отец и Лаура. Прощай мой любимый Хосе!» От тяжелых мыслей отвлекла ее Маргарита. Она уже думала, как выживать дальше. «Джулик, будь все время рядом со мной. Ни на полшага не отходи, ты теперь мой младший брат Джо. Поняла? Держи Анечку за руку, не отпускай от себя», – Маргарита дала дочку прямо ей в руки. Джулия механически подчинилась, взяла девочку за руку.