Он не просто примкнул к следующей антифранцузской коалиции, а был одним из самых ярых ее организаторов. В августе 1804 г. (через пять месяцев после расстрела герцога Энгиенского) Министерству иностранных дел Франции вручили российскую ноту о разрыве дипломатических отношений. Убри поручение исполнил и покинул Париж в сентябре 1804 г. Одновременно из Санкт-Петербурга был выслан и французский представитель генерал Жозеф д’Эдувилль. В ответ на эти демарши Талейран (наверняка не без ведома Наполеона) и сочинил ту самую ноту протеста, которую мы уже упоминали, ну просто в душу плюнул нашему Императору.
А потом? Как весной 1805 г. все сначала выглядело великолепно для их коалиции (особенно на бумаге, где были расписаны все, казалось бы, согласованные планы войны). А чем кончилось? Разгромом при Аустерлице. И он оказался один, униженный, едва спасшийся, с уязвленным самолюбием – лучше про это вообще не вспоминать. Забыть и тщательно готовиться к встрече, понимая, что никакая мелочь не должна ее испортить, омрачить настроение Наполеона, начиная с состава сопровождения. Так как он представлял на переговорах проигравшую сторону, то должен быть предельно скромен. Небольшая личная свита (только шесть человек отправились с ним на плот) осталась ждать итогов на русском берегу (в ее составе больше всех нервничал и суетился король Пруссии Фридрих-Вильгельм III, тщетно надеющийся, что в последний момент, может, и его позовут, но увы), да непредставительный конвой – два полуэскадрона русской и прусской конной гвардии. Два берега – два итога войны. (Представьте их сравнение общим и крупным планом, какие кадры могли бы получиться.)
Наполеон, знавший, чего он хочет от этих переговоров, всячески подчеркивал их равноправие, даже к плоту высокие переговаривающиеся стороны должны были подплыть одновременно. Но сам осознанно прибыл чуть раньше, чтобы выступить в роли любезного хозяина и сразу захватить инициативу. Он встретил Александра прямо у выхода из барки и сразу, приобнимая его, увел на разговор тет-а-тет. Ни для кого из его свиты не была секретом цель такого начала – ошеломить и одновременно очаровать с первых минут и применить уже неоднократно отработанный ранее прием: смесью притворной искренности, показного добродушия и заманчивых обещаний максимально расположить собеседника к своей персоне и направить переговоры по нужному ему руслу. И вся эта тяжелая артиллерия была задействована для того, чтобы получить принципиальное согласие на будущий союз двух стран и сразу заложить его основы. Такой вот «идефикс», который уже давненько владел Наполеоном.