В такой ситуации резко возросла роль России, и в Петербурге началась ожесточенная дипломатическая и подковерная борьба Франции и Англии за перетягивание ее на свою сторону, в которой в ход пускались все допустимые и недопустимые средства. Екатерина Великая этой конкуренцией иногда удачно пользовалась: так, во время Очаковского кризиса 1791 г. она категорически отказалась удовлетворить британский ультиматум, получив поддержку от французов, которые, пожалуй, в первый раз выступили против своих традиционных союзников – турок. Давние связи Версальского двора со Стамбулом стали отходить на второй план.
Обоюдное сближение особенно стало заметно во время войны за независимость американских колоний, когда французы вступили в открытое противостояние с Англией. На повестке дня была морская война. Напрасно англичане старались склонить на свою сторону российскую Императрицу. Она не только не приняла их предложение, но и, возмущенная наглыми действиями британцев, задерживавших под предлогом войны корабли под русским флагом, подписала 9 июля 1780 г. договор с Данией о вооруженном нейтралитете. К этой декларации присоединились позднее Швеция, Голландия, Австрия, Пруссия, Португалия и Неаполитанское королевство. Это был мощнейший удар по политике бесконтрольного хозяйничанья на морях британского флота. Естественно, что в таких условиях русско-французские отношения развивались и становились все более тесными и дружественными.
Конечно, было бы наивно рисовать это сближение исключительно в розовых тонах, но очевидно, что именно изменение французской позиции в отношении Турции позволило Екатерине аннексировать Крым в 1783 г. А ранее, в 1779 г., только совместные действия России и Франции позволили урегулировать прусско-австрийский конфликт на конгрессе в Тешене. Такая координация политики двух великих держав континента дала возможность нашей державе не только значительно усилить свои позиции на южных фронтах, но и мирным путем добиться главенства в решении политических вопросов в самом сердце Европы. Франция же благодаря благожелательной позиции России и ее вооруженному нейтралитету получила (впервые за долгие годы) возможность побороться с британским владычеством на морях. В итоге, несмотря на существование отдельных противоречий, идея о сближении Франции и России стала реальной перспективой для обоих государств. Министр иностранных дел Монморен в своей записке, направленной королю в самом начале 1789 г., писал: «Швеция не заслуживает более нашего доверия. Пруссия связала себя с Англией и стала нашим врагом. Германская империя