Димка подумал, подумал и тоже себя объявил шляхетским потомком. Видно, моя презентация затмила гавайские следы. Тем более, что ему для этого фамилии хватило. В дальнейшем в разных компаниях мы с ним так себя и позиционировали. И, приняв на грудь, распевали: «Еще Польска не згинела, кеды мы жиемы! Цо нам обца пшемоц вжела, шаблем одбежены!». Это Димка от брата текст первого куплета притащил, мы его разучили, а любопытным переводили: «Еще Польша не погибла, коли мы живые, все что взято вражьей силой – саблями вернем!» У нас с ним что со слухом, что с голосом проблемы были, и большие, но на романтически настроенных девочек действовало, однако.
И так въелась мне в сознание эта версия, так я с ней сжился, что потом реально расстроился, когда в результате уже серьезного поиска нарисовалась совершенно другая картина. Моя такая красивая и почти грамотно обоснованная семейная легенда – увы! – не имела ничего общего с действительностью. Оказалось, у нас вообще нет польских предков в Сибири, зато русских священников хоть пруд пруди. А ведь довольно долго, хотя и полушутейно, я так себя и подавал: потомок, дескать, Радзивиллов, прошу любить и жаловать. Ну и, конечно, быстро заработал на кафедре прозвище – «потомок дрозофилов». Но им бы все смефуечки – только повод дай.
А вот когда я в Мозыре об этом заикнулся на каком-то из банкетных приемов мэрии, все местные за столом даже встали – и авторитет мой вырос до серых белорусских небес. Может, поэтому-то в меня потом и не стрельнули? Вот к чему может привести произвольная интерпретация непроверенных слухов.
Дедушки и бабушки. Первые итоги генеалогических поисков
На самом деле в реальной жизни все оказалось гораздо интереснее. Со временем я обнаружил, что истинные биографии моих предков отличаются не только от моих детских фантазий, но и от официальных семейных версий.
Например, Геннадий Александрович Фокин – дедушка по материнской линии – хотя и ссылался во всех документах на свое крестьянское происхождение из деревни Займище Большое (Копринская волость, Рыбинский уезд), на самом деле был туда только приписан. Реально он родился в семье зажиточного сыродела, который имел собственное производство в селе Ракоболь Пошехонского уезда Ярославской губернии. И как старший сын по решению отца был отправлен учиться в Демидовский лицей, который и окончил в 1914 г. Это тогда было очень престижно и служило прекрасным началом государственной карьеры. И стоило немалых денег, хотя бы на форму, питание и съем жилья.
По нашей родительской версии для меня и окружающих, после окончания лицея Геннадий ушел добровольцем на фронт и сразу же примкнул к большевикам. На самом же деле он вообще был освобожден от воинской повинности и сразу поступил на службу в окружной суд. Там Фокин успешно продвигался по карьерной лестнице и за два с половиной года дорос до заместителя секретаря уголовного отделения. А в июне 1917 г. указом ярославского губернского комиссара он был вообще назначен мировым судьей Пошехонского уезда. Таким взлетом он уже власти временного правительства был обязан. Взлет был очень крутым, зато не очень долгим, как и время правления Керенского.