Но, вернувшись домой раньше меня, Димон не придумал ничего лучше, чем посадить ушастого в шкаф с одеждой, после куда-то умотался. А может пошел меня встречать. К сожалению, раньше нас домой вернулась его мама. Она зачем-то открыла шкаф, а оттуда на нее кроль как выпрыгнет, как выскочит. Ну нам и досталось, когда мы за ним прибежали. И, с одной стороны, вроде за дело, но ведь хотели то как лучше. Пришлось приврать, что меня им в лагере наградили, а я Димку просто мне помочь уговорил. Она сделала вид, что поверила, но, на всякий случай, до Дома пионеров нас сопроводила.
Вообще-то, по справедливости, не нас следовало ругать, а глупого кроля. Сидел бы ушастый в шкафу тихонечко, а то царапаться начал. Свое присутствие обозначил, а в итоге чуть не довел тетю Клаву до сердечного приступа.
Забыл добавить, что в отношении чистки клеток у меня уже был опыт. В третьем классе я целый год добровольно ходил в этот кружок юннатов в Доме пионеров. Если честно, записался туда с корыстными целями. В их аквариумах по стенкам ползали маленькие разноцветные улитки, увидел я их и застыл от восторга и зависти. Очень хотелось таких иметь, и я задумал, что если не удастся выпросить, то умыкну хотя бы парочку, чтобы у меня размножились. Но когда они получили в свое распоряжение такого безответного работника, который все делал – чистил клетки, менял опилки морским свинкам и хомякам, даже чибису с подбитым крылом лапки мыл, – то сами спросили, чего мне хотелось бы в награду? И, получив желаемое, я полетел домой как на крыльях с десятком улиточек в баночке. Но и после этого продолжал ходить, мне нравилась атмосфера кружка и что я всем был нужен. Потом прочитал у Даррелла, как это называется: «на позверушках». Неплохо было бы уточнить для меня персонально: «восторженный дурачок на позверушках».
Всех наших котов мой отец называл «котями» – тоже, наверное, какие-то воспоминания детства. А моя добрейшая бабушка, на которую падали все заботы повседневного ухода за ними, на первом этапе настойчиво пыталась их научить ходить в человеческий туалет. И это у нее иногда даже получалось.
Котя (он же Эдик) – мой воспитанник, умница и добытчик
Этого котенка, получившего двойное имя, мне соседка по парте Ирка Егорова принесла. Наша общая с Димкой школьная подруга. В 10–11 классах у меня была своя «камчатка» – такая нестандартная длинная парта, последняя у стенки в среднем ряду. И я там частенько сидел посерединке между двумя девушками – Наташкой Клюшниковой и Иркой Егоровой. Мы сосуществовали втроем без всякого амурного подтекста. Клюша с каким-то парнем из ее дома хороводилась, а Ирка была на моем друге зациклена. А у меня, наверное, детская потребность в наличие рядом двух дев проснулась. Мы никому не мешали, только иногда особо вредные училки, например, физичка Лядова (прозвище на букву «б» само на язык просилось) нас разгоняли, то есть Ирку отсаживали.