– Если родители захотят, может, и пустят к вечеру. Когда вернутся. А со своим аппендицитом иди куда хочешь. Хоть под забор помирать!
У меня сил даже на короткие объяснения уже не было. Кроме того, я из опыта знал, что если черная полоса пришла, то остается только ждать ее окончания и стараться до этого супругу не прибить. А хотелось все больше и больше, чего я конкретно и опасался. А вдруг не сдержусь.
Однако в этой конкретной ситуации ждать я уже не мог, позвонил в скорую из автомата, и меня забрали с улицы. Естественно, отвезли в ближайшую больничку. Врачи посмотрели результаты анализа крови и сделали срочную операцию под местным наркозом, причем делали ее практикантки или стажерки. Какие-то несерьезные барышни, постоянно хихикающие. Естественно, при этом присутствовал преподаватель-хирург, который мне объяснял:
– Надо же воспитывать смену. Вы же сами в институте работаете, должны понимать. Ваш случай – рядовой, воспаление еще только началось. Ну что может случиться? Сейчас они сделают «чик» – и все.
Я помню еще шутил, просил все-таки его приглядывать, чтобы случайно чего лишнего не отчикнули. Чем заслужил очередной всплеск хихиканья.
После происшедшего я решил, что нашей совместной жизни точно пришел конец, тем более, что через пару дней после этой рядовой операции началось осложнение и температура стремительно полезла вверх. Но на третий день (черная полоса, видимо, в условиях форс-мажора прошла быстрее, чем обычно) моя супруга явилась в нашу затрапезную палату на шесть коек с дочкой на руках. Она устроила всем больным бесплатный спектакль со вставанием на колени около моей кровати, извинениями и клятвами перемениться раз и навсегда.
Мне уже было совсем плохо, и чтобы все это побыстрее прекратить, я пообещал сразу не уходить, лишь бы только она побыстрее оставила меня в покое. Да и детей стало жалко. В бреду я все думал: а если меня больше не будет, что же она из них вырастит?
Потом (по ее же настоянию. Опять с подключением родителей) меня под расписку забрали из больницы домой, но мне становилось все хуже и хуже, и пришлось врачам скорой вскрывать шов. Оказалось, что практикантки лишнего ничего не отрезали, зато забыли внутри кусок бинта – отсюда и послеоперационные осложнения. Слава богу, что не скальпель!
Это был единственный случай, когда ее родители вдруг оказались на моей стороне и даже решились на мягкое осуждение дочери. Почти подвиг с их стороны.
Конечно, через некоторое время все пошло по-старому. В стараниях что-то изменить в жизни отец все-таки уговорил ее уйти из почтового ящика. И для увеличения степени ее свободы – не более того – определил в аспирантуру чего-то пищевого при лаборатории завода шампанских вин.