А через несколько дней он совершил свой первый сознательный и беспримерный полет – разбежавшись, он вылетел на лоджию и сиганул с нее в никуда! Дверь из комнаты была всегда закрыта и находилась под постоянным контролем, а тут проморгали! Кто-то из детей вышел и вернулся, а я дверь не проверил, хотя сидел рядом за столом и работал. И Серый воспользовался моментом. Я сам его разбег и прыжок в пустоту видел, поэтому был уверен, что на этот раз пожелание Ольги Ростиславовны точно сбудется. Опять мы с детьми понеслись вниз – кот сидел на травке слегка ошарашенный, но без малейших признаков каких-либо травм. Второй раз! Я не могу это объяснить.
Принесенный домой, он с аппетитом поел и улегся спать на кресло. Вечером я устроил совет с детьми, а кот сидел и слушал. Я предложил им выпустить его на волю и предоставить своей судьбе. Держать дома сумасшедшего маньяка, который в поисках кошки, а, может быть, и свободы выбрасывается с девятого этажа, никакого смысла нет. Нам его не переделать, а что будет после следующего полета, предположить нетрудно. Таким отчаянным дуракам везет, но не постоянно же!
С трудом, но согласие детей я получил. Вместе отнесли его к подъезду и выпустили, оставив кучу еды, здоровенный кусок колбасы и воду в мисочке. Первую ночь наконец-то мы спали спокойно с открытой дверью на лоджию. Утром дети побежали проверить Серого и понесли с собой его любимую колбасу. Все оставленное было съедено, а у входа в подвал довольный кот сидел уже в обществе какой-то мордастой кошки. И хотя на детей вообще никак не прореагировал, они успокоились, оставили им еду и ушли. Больше мы его не видели.
Продолжение было неожиданным. Дня через три пара явилась домой с прогулки вся в слезах: «Папа, там наш кот мертвый около тропинки лежит».
Я побежал смотреть. Прямо тяжело на душе стало, когда издалека труп увидел. Отправили кота на смерть! Пригляделся, а там валялась какая-то мертвая кошка, чем-то внешне на нашего похожая – такая же помоечная. Слезы быстро высушили, разницу между котами и кошками Марине объяснили и вернулись успокоенными. В моей первой семейной жизни кошачья тема была закрыта.
Через некоторое время я уехал на заработки в Тунис. В первый год там мне досталось здорово – нагрузка была почти запредельная, головы не поднять. И только студенческие забастовки, которыми они время от времени баловались по примеру Франции, позволяли передохнуть. Какая уж тут кошачья тема. Но в начале второго года моей работы там она неожиданно возобновилась.
В столице, прежде чем преподавателей отправить в Габес, нас всех на недельку подселяли к нашим советским коллегам, работающим в местном университете. Пока наш руководитель что-то решал в посольстве, можно было погулять по нормальным, почти европейским, улицам, даже на место расположения Карфагена посмотреть. Вот и меня распределили к одному из «холостяков» – так здесь называли тех, у кого жены оставались в Союзе (в том числе и меня). Встретил он меня не очень приветливо, да и мне на первый взгляд не понравился – такой крепенький мужичок-боровичок в вытянутых на коленях трениках, из породы «все к себе загребающих». У меня с такими с первого взгляда антипатия возникает.