Потом мы несколько раз пересекались, один раз она попросила меня с друзьями к школе подойти после уроков. И, выйдя, сразу к нам полетела, а меня даже в щеку поцеловала на глазах у всех своих. Видно, кого-то из их мальчиков на место надо было поставить. Иногда встречались на вечерах в «Педе», куда она поступила. Помню, я ее пару раз куда-то приглашал (или она меня?)
В пионерском лагере, где они случайно вместе с Иркой Егоровой вожатыми работали, а мы рядом в палатке несколько дней прожили, посидели парочку вечеров над речкой, покормили комаров. Даже уже целовались. Но никакого серьезного развития отношений не было.
По всяким событиям присылала открыточки с тривиальным текстом. Просто как напоминание о себе, без всяких сентиментальных добавлений. Через полгода после моей свадьбы она вышла замуж. А после окончания моей первой семейной жизни, когда я ее случайно в гастрономе нашего дома встретил, она сразу ко мне метнулась с вопросом:
– Привет, а правда, что теперь ты свободен?
И, услышав ответ, как-то совершенно спокойно сказала:
– Если наличие дочки не смущает, и ты меня к себе возьмешь, прямо завтра на развод подам.
Даже не помню, как, но неловко отшучивался, дескать, еще от первого брака не отошел, по съемным квартирам мыкаюсь. А она посмотрела, как раньше, и только повторила:
– Буду ждать, позвони, если надумаешь.
И телефон вручила. Но я уже надумал на другой женщине (с двумя дочками) жениться, не судьба была нам с Милой посмотреть, что из ее любви могло выйти.
А с Лялей, которую, оказывается, Ларисой звали (меня сразу руководительницы в автобусе просветили, погрозив пальчиком) я еще раз лично пересекся. Откуда-то она в центре на меня выскочила, ручкой помахала, коричневую коробочку сигарет мне сунула, сказала, что у парня отобрала, и исчезла. Наверное, на минутку из-под наблюдения вырвалась. Это оказались совсем не сигареты, а какие-то свернутые пахитоски. Мы были с приятелем, попробовали – потом меня знакомые на Свободе встретив, поймали, шел с блаженной улыбкой, никого не замечая. Они же меня и до дома довели, а куда пачка делась, не знаю. Но шарахнуло меня здорово. Потом мама долго допытывалась, что это было, и настойчиво рассказывала о вреде наркотиков.
А вот воспоминания о втором разе, тоже с ней связанном, остались совсем иные, сильно неприятные. Мы сидели на лавочке на бульваре и покуривали. Какой-то полузнакомый парень подошел ко мне и предложил отойти. Сказал, что дело есть. Он фарцевал по мелочам, и я решил, что хочет что-то предложить. Спокойно отошел с ним за кусты, где меня и прихватили. Три нехилых парня, правда, без особой грубости, но решительно. Дергаться было бессмысленно, да и не успел испугаться. Завели в какой-то дворик и оставили меня перед сидящим на лавочке типом постарше, очень неприятного вида, с совершенно пустыми глазами.